Я еду в такси, курю пятую сигарету, утираю слезы и думаю обо всем произошедшем. В какой-то момент мои глаза встречаются с глазами водилы в стекле заднего вида. Он меня спрашивает приторным голоском: «Что-то случилось? Может, помощь нужна?» Я прекрасно понимаю, что вопрос задан им для проформы, и отвечаю, что все нормально. Он еще пару раз делает робкую попытку пособолезновать мне, и мы наконец подъезжаем к моему дому.
Выходя из машины, я протягиваю ему 200 рублей (обычная такса из центра до моего дома), но он говорит что-то вроде «обычно триста дают». Я, пытаясь вложить в свой взгляд все презрение, которое только возможно в данной ситуации, протягиваю ему еще сотку. Подходя к своему подъезду, я еще раз мысленно аплодирую пошлости и цинизму этого города и отмечаю всю суконную хитрость везшего меня пролетария, который, наверное, довезет тебя, истекающего кровью, до самой дальней больницы за пятнадцать минут, будет тебя утешать всю дорогу и вырвет из костенеющей руки оплату своего труда по двойному тарифу.
С этими мыслями я поднимаюсь на свой этаж, захожу в квартиру, снимаю ботинки и прямо в костюме падаю лицом в подушку.
Спокойной ночи, Москва!
Духless
Мы все здесь одни. И мы – мертвецы.
Следующим утром я лежу в ванне с больной головой и мысленно прокручиваю все события вчерашнего вечера. Во рту отвратительный привкус дрожжей, обычный после таких дел, которые я вчера исполнял. Еще раз плююсь от воспоминания о вчерашней телке, а в особенности о Сашином экзерсисе. Мне настолько мерзко, что я уже несколько раз тер себя мочалкой под душем. Была бы такая мочалка, которой можно было бы оттереть всю грязь со своей души. И все время оставаться чистым. Таким, каким ты был лет двадцать назад.
Я лежу, курю сигарету и думаю о том, каким образом некогда близкие тебе люди становятся такими уродами?
Что меняет их? Что изменяет их лица, манеру поведения и сознание? Как быстро можно пройти путь от первого попадания в тусовку до полной деградации?
Вы никогда не задумывались над вопросом, отчего все те люди, которых вы видите вечерами в ресторанах, бутиках и на презентациях, очень редко встречаются вам днем? Или вообще не встречаются? Куда исчезает вся эта весело гомонящая толпа, похожая друг на друга, как сигареты из одной пачки?
Я, например, задумываюсь над этим постоянно. И, сопоставив многие факты, которые кажутся притянутыми за уши, а на самом деле лежат на поверхности, я пришел к выводу, что этих людей просто нет. Нет, безусловно, мое предположение не имеет ничего общего с «городом мертвецов». Все не так страшно. Все гораздо страшнее…
Половины этого города просто не существует. По моему мнению, пространство внутри Садового кольца вечерами превращается в некое подобие компьютерной игрушки, населенной людьми-пустышками. Когда-то они были нормальными людьми, у них были мечты, «души прекрасные порывы», проблемы и жизненные заботы. Но затем, в какой-то момент, они поняли, что легче превратиться в персонажей гламурных журналов, героев и героинь танцпола, фей подиума и ресторанных рыцарей ножа и тарелки. Превратить свою жизнь в атмосферу круглосуточной вечеринки и стать теми самыми рекламируемыми на всех углах «ночными жителями». Постоянные лучи софитов отучили их глаза воспринимать дневной свет, лампы солярия сделали невозможным нахождение на дневном солнце, тонны парфюмерии и косметики вкупе с наркотиками и диетами постепенно иссушали их тела, а актуальные журналы и развлекательное телевидение сделали то же самое с их мозгом. В конце концов они превратились в тени людей, в некое подобие невидимок, которые могут выходить из дома только в ночное время суток, когда искусственное освещение скрывает то, что под оболочкой из макияжа, платья «Prada», джинсов «Cavalli» или костюма «Brioni» – скрыта пустота. |