|
– Ляхов машинально коснулся рукой того места, где должна была находиться кобура с наганом. Но там было пусто. – Опрометчиво без пистолета на улицу выходить. Теперь – тем более. Не откажите – примите в подарок.. Розенцвейг извлек из ящика стола фиолетово-синий массивный пистолет непривычных очертаний. – Возьмите. Марка «дезерт адлер». Производство ИВВ (Израиль Ваффен Верке), калибр 11, 43, магазин на 16 патронов, конструкция очень надежная. И вот еще.. Ляхов посмотрел на желтоватую ребристую рукоятку пистолета (не иначе как слоновая кость). На ней – серебряная пластинка с интересной гравировкой. Он долго всматривался, пока его осенило, в чем дело. Русские буквы, стилизованные под еврейский квадратный шрифт, причем расположенные справа налево. Но читается, если сообразил, свободно. «Нашему другу». – Шутники вы здесь, – скривил губы Ляхов. – Но за подарок спасибо. Он отщелкнул магазин, доверху набитый толстыми золотистыми патронами, привычно проверил, не остался ли один в патроннике, только потом прикинул, как пистолет лежит в руке и насколько удобно ходит спуск. – Еще раз спасибо. Люблю хорошее оружие. – Мы догадываемся. Надеюсь, если придется пользоваться, вы распорядитесь им правильно. Кроме того, в определенных ситуациях дарственная табличка может служить.. – Розенцвейг задумался в поисках слова. – Ах да, пайцзой, так это называлось во времена татаро-монгольского ига. Увидите нашего человека, покажите ему. Многие проблемы тут же будут сняты. – Какому – вашему? – Ну, любому официальному представителю Израиля в России, от посла до советника по торговле, офицеру званием выше капитана. – Даже так? – Именно так. Ляхову стало несколько даже и не по себе. Почувствовалось в словах, манере поведения израильского контрразведчика нечто совсем чуждое при всей его европейскости и безупречном русском языке, нечто намекающее на принадлежность к другой цивилизации, пусть и дружественной, но непривычной. – Возьмите и это, – майор протянул ему аккуратную, несмотря на размер, кобуру отлично выделанной бледно-шоколадной кожи. В продолговатом кармане, пришитом не так, как обычно, а на переднем ее торце, лежала запасная обойма. Вадим прицепил кобуру к ремню, вложил пистолет на место. – Выпить ничего не хотите? – Да вроде нет. Мне вообще-то идти надо. Я ж на службе. Если других команд не поступит, нужно возвращаться в часть. И больные у меня в лазарете, и вообще. – Никуда вам теперь не нужно возвращаться. Скоро должен подъехать ваш сослуживец, он объяснит, что следует. И неожиданно отвлекся от темы. – Интересный все же русский язык. «Да вроде нет». На другом так не скажешь. И с русского на другой дословно не переведешь. В этом мы с вами похожи. Наверное, две самые парадоксальные нации на земле. Но – по-разному. Однако лингвистические и этнографические изыскания Розенцвейга Вадима сейчас не интересовали. – Что за сослуживец? – Увидите. Мой коллега и партнер. Договорились, что сначала я с вами познакомлюсь, а он какие-то свои дела сделает и присоединится. Так что вполне можно по рюмочке выпить и слегка расслабиться. Ляхову пришлось согласиться. |
