– Правильно, Руслан. Оборота не было, но двести штук я получал уже тогда. Что за арифметика, Руслан? Ты пять лет назад платил двести, когда оборота не было, и сейчас платишь двести, когда оборот есть?

– Хорошо. Я буду платить двести пятьдесят тысяч.

– Ты мне должен четыреста миллионов, Руслан. Без десятки.

– Я буду платить триста.

– Ты не понял, Руслан. Ты мне должен четыреста миллионов.

– Я тебе скажу, почему триста, – сказал Руслан. – Терминал получает в месяц восемь миллионов. Я что их, все себе беру? Два лимона идет таможне. Семьдесят тысяч – зарплата. Пять лет назад здесь был кусок асфальта, сейчас здесь склады стоят. Сколько стоит склад построить? Охрану нанять? Сколько стоит проблемы решать? Я тебя когда звал проблемы решать? Я их сам решал. Склад получает восемь миллионов, а тратит семь. Хочешь, бери триста штук. А хочешь, найди на терминал покупателя. Цену, которую он даст, поделим пополам. Только не удивляйся, если он даст за склад трешку. Меньше, чем ты получишь от меня за год.

Рыдник долго думал.

– Триста пятьдесят, – сказал он.

– Я, пожалуй, продам терминал, – отозвался Руслан.

Рыдник несколько мгновений вглядывался в лицо собеседника, а потом натянуто рассмеялся.

– Хорошо. Триста так триста.

Партнеры уже дружески прощались, когда Рыдник внезапно спросил:

– Слушай, Руслан, а что это у тебя за новый нохчи в охране?

Глаза Руслана на мгновение полыхнули, как у затравленного волка.

– Кто?

– Маленький, смуглый. Я его раньше не видел.

– Он недавно приехал, – сказал Руслан, – родственник.

– Как зовут?

– Висхан.

Глава краевого ФСБ слегка усмехнулся.

– Ты скажи своему Висхану, что он автомат неправильно держит.

– В каком смысле?

– Он не замечает, что у него в руке автомат. Он его держит, как курильщик сигарету. Так, как будто он каждый день с автоматом в обнимку ходит и спит с автоматом вместо женщины. Здесь, в России, так автомат не держат. Здесь не Кадорское ущелье.

– Что я могу сделать, – спросил Руслан, – я что, знаю, чем он занимается? Приходит, говорит: устрой на работу. Пить кушать дай. А где я ему работу найду? Ты же сам сказал, он автомат держит, как курильщик сигарету. Где я такому человеку работу найду? А к нему семья приезжает.

Рыдник помолчал. Тщательно сбил пылинку со щегольских брюк, из под которых выглядывали туфли от Гуччи.

– Значит, денег просит?

Руслан зло пожал плечами.

– Такие не просят, – сказал Руслан, – такие требуют.

– Я смотрю, ты не очень… этим… родственником дорожишь?

– Он мне по чеченски родственник. А по русски считать, так у вас в России таких даже знакомыми не кличут.

– Он один?

– Пока один. Обустроится, семью привезет.

– Регистрация есть?

– Он вчера приехал.

– Где живет?

– У меня.

– Ты бы его отселил, Руслан, – медленно сказал Рыдник.

– Зачем?

Рыдник не ответил.

– Ты ему дай денег – и выгони.

– Что ты собираешься с ним делать?

Рыдник развел руками.

– А тебе не все равно?

– Нет. Если ты его посадишь, скажут: Руслан родича сдал. У нас родичей не сдают.

Рыдник усмехнулся.

– Выгони его, Руслан. Или продавай терминал.

* * *

Когда железные ворота распахнулись, пропуская машины Руслана, на улице было уже темно. Сплошной ливень смыл с заасфальтированного пятачка перед терминалом все живое, и только под обмотанным колючей проволокой фонарем скорчился какой то ярко зеленый сверток.