— А вы не хотите съесть ваш бутерброд с сыром?

— Ты добрая девушка, — сказал Перси Бакл и на время замолчал. А затем тихонько вздохнул.

— Неужели? — ответила она.

— Повернись, — сказал он.

— Вы должны сказать: «Повернись, моя красавица».

— Да, — согласился Перси Бакл и зарылся лицом в ее черные, как уголь, волосы. — Повернись, моя красавица, и покажи мне свою милую белую попку.

Так на короткое время хозяин дома забыл о своем сервизе «Трафальгар Доултон» и способностях некоторых видеть в темноте, как кошки.

Глава 31

— Твой отец говорит, что ты пренебрегаешь своими старыми друзьями с Флит-стрит, — сказала мужу Мери Отс.

Он был удивлен, услышав эти слова от нее, и не менее удивлен тем, что, войдя в темную спальню, нашел ее бодрствующей. Он надеялся, что она уже спит.

— Он говорит, что ты считаешь прессу недостойной тебя.

— Мери, — прошептал он, — сейчас полночь.

— Твой отец сказал, что ты никогда не отвечаешь на телеграммы газеты «Кроникл».

— Ради Бога, Мери. Мой отец дурак.

— Ты всегда так говоришь.

Тоби подошел к окну и посмотрел на улицу. Ветер, вначале дувший с востока, теперь с воем дул с севера и гнал по улице пустую бочку. Она катилась прямо посередине мостовой.

— Когда ты говорила с моим отцом?

— Он был здесь в полдень и забрал картину.

— Какую?

— Картину Маклиза.

— О черт! — воскликнул он.

— Тише, ты разбудишь Джона.

— Мери, как ты могла позволить ему украсть нашу картину?

— Нет, нет, он не украл, — ответила Мери и села на кровати. — Он хочет отдать ее почистить своему другу в Уайтчепеле. Это все виновата сажа от нашего камина в Фарнивалс-Инн. Он ведь тебе говорил об этом.

— О Господи.

— Тоби, не злись так. Я уверена, что он вернет ее.

— Тогда ты знаешь больше моего, — раздраженно ответил Тоби. Он рассчитывал сам продать эту картину. — Моему отцу ничего не стоит соврать, лишь бы деньги остались в его руках.

— Но ведь это правда, что «Кроникл» спрашивала о тебе, Тоби.

Однако его не радовал разговор о «Кроникл». В первые недели их женитьбы Мери в двух случаях высказала свое мнение относительно его работы, и он очень твердо и решительно сказал ей, что работа мужа касается только его одного.

— «Кроникл» очень заинтересована, чтобы ты писал для нее.

— Но я слишком занят, чтобы удовлетворить их просьбу.

После этого наступило молчание. Он чувствовал в темноте, как она напряжена. В последнее время в ней появилась какая-то враждебность. Теперь, когда она резко отвернулась от него в постели, он подумал, что ему пора пересмотреть свое мнение о ее «материнском характере», который, казалось, он хорошо знает.

— Ты слишком много уделяешь времени игре в бабки, — пробормотала Мери.

— Дорогая, — начал было он. Несмотря на раздражение, которое он испытывал, Тоби нежно коснулся рукой ее пухлого плеча. — Дорогая, я не играю в бабки. Ты сама придумала, что я играю в бабки с Джеком Мэггсом?

— Ты мне это сказал.

— Ты просто не так поняла меня, дорогая. В эту игру играли в прошлом веке на улице Пеппер-Элли-стэйрс. Я нашел ее в памяти того, кого гипнотизировал. Джек Мэггс умел играть в бабки.