Если вы согласны, то за моральный ущерб мы завтра же переводим на ваш счет сто тысяч долларов.
— Где моя жена? — озлобленно буркнул Уолтер.
— Если вы согласны, — повторил голос, — то уже через час она будет дома.
— Согласен, — проронил он. — Что дальше?
— Дальше остается рассчитывать на ваше умение держать слово и на благоразумие, естественно…
Послышался щелчок, и в трубке воцарилась многозначительная тишина.
Сквозь затемненное стекло Уолтер, болезненно прищурясь, обозревал знакомую панораму дороги, пролегшей мимо убогих домиков и закопченных тоннелей неблагополучных районов Куинса.
Теснящиеся по его бокам громилы с выученным тактом помалкивали, сонно и безразлично взирая в зеркала бокового обзора.
Уолтер призадумался.
Сделанное ему предложение отличалось несомненной логикой и целесообразностью, однако он никогда не желал следовать ничьей указке, предпочитая и в самых благоприятных условиях выработать собственный страховочный вариант, напрочь ломающий канву известной партнеру или же противнику схемы.
Но что здесь придумать? И вообще стоит ли выкидывать фокусы, за которые способно последовать смертельное наказание?
Возвращение жены, откуп — все это хорошо, но только не учтено одно: он ведь не трус и не собачка на привязи. И где‑то там, в океане, болтаются сейчас нормальные ребята, рассчитывающие на его помощь и способные погибнуть ни за что. Забыть о них? Сохранить собственную жизнь, наплевав на чужие?
Он — парень не набожный, циничный, но бог‑то ведь есть! И спас его бог не ради завтрашнего перевода круглой суммы на счет и трогательной встречи с супругой… Истина состоит в ином.
Собственно, как подумалось рассеянно, стремление к богу и равнозначно стремлению к истине. Бог и есть истина. И если, как утверждают материалисты, бога нет, то слово "истина" им надо бы устранить из своего обихода…
Объяснять что‑либо гангстерам он не стал.
Дождался, ходя из угла в угол предоставленной ему охраняемой квартиры, приезда заплаканной жены, сбивчиво рассказавшей, будто ее похитили на улице, затащили в машину и отвезли, завязав глаза, в невесть какой район, где она сидела в подвале особняка под присмотром двух азиатов, откуда лишь сегодня ее отвезли в верхний Манхэттен, где выбросили на одном из пустырей Гарлема.
Предоставив супруге осваивать новое жилище, Уолтер связался с бывшим подчиненным, а ныне криминальным боссом, попросив у него лишь убежища и квалифицированную охрану.
Затем, сконструировав головоломную операцию, через надежного человека он связался с Диком Энберном, офицером ФБР, англосаксом, без малейшего акцента владевшим русским языком.
С Диком он познакомился около двух лет назад, когда тот, ведший расследование одной финансовой махинации, к которой косвенно был причастен грешный Уолтер, вцепился в бизнесмена, знавшего множество тайн делового мира русскоязычной общины, как фокстерьер в лисий хвост.
Надежды Дика прищучить и завербовать многомудрого и авторитетного воротилу не сбылись: Уолтеру, заранее упредившему вероятность провала аферы, удалось вывернуться, оставив сыщика с носом.
Расстались они, впрочем, без взаимных обид: полицейский на всем протяжении расследования вел себя деликатно, откровенно брезгуя методой дешевого шантажа и выкручивания рук, и Уолтер с удовольствием оставил у себя его карточку, согласившись, что в жизни бывает всякое и зарекаться от необходимости будущих встреч с полицейским способен только дурак.
Карточка действительно пригодилась.
На встречу, внемля рекомендациям Уолтера, Дик явился соблюдая все правила конспирации: вначале в доме произошла авария со светом, портье связался с компанией, обслуживающей дом, и полицейский очутился в квартире под видом одного из электриков.
Уолтер поведал ему о контрактах, подписанных с арабом, об ограблении квартиры, перипетиях плавания, о своем побеге с судна, похищении жены и, наконец, о телефонном звонке в машину, незамедлительно последовавшем по дороге из аэропорта, замечая, как в глазах полицейского с каждой секундой утверждается какая‑то растерянная беспомощность. |