– Более осторожно? – сказал Джим.

– Более благоразумно, сэр.

– Вам придется как-то уладить вашу проблему относительно моего

поведения, по крайней мере на время, – сказал Джим. – Мне нужно, чтобы вы приняли командование.

– Что!

– Я отправляюсь на мир-корабль.

– Но, капитан!…

– Не спорьте больше со мной, мистер Скотт! «Энтерпрайз» дрейфует в

сторону территории Империи. Если я не вернусь к тому времени, как мы достигнем границы, вы должны оставить корабль внутри территории, которую Звездный Флот полагает под своей юрисдикцией. Если Империя вышлет разведчиков, вы можете поднять щиты, но вам не позволено ни при каких обстоятельствах – даже перед лицом враждебной силы, – применять оружие. Сделать это на спорной территории означает совершить военное нападение. Вы понимаете?

– Я понимаю, капитан, но… – В его голосе послышалось сомнение.

– Вы можете выполнить этот приказ?

– Я не долж’н использовать оружие, капитан? Даже для самозащиты?

– Никакого оружия ни при каких обстоятельствах. Если на вас нападут, поднимайте щиты. Если будет опасность того, что щиты не выдержат – уходите.

– А если вы не вернетесь, кап’тан?

– Это не относится к вашим действиям. Вы сделаете, что я вас прошу?

Скотт немного подумал.

– Не м’гу обещать, капитан. У м’ня свое собственное суждение, своя совесть, перед которой я держу ответ.

У Джима больше не было времени на дискуссии. А настроение у него было паршивое.

– Надеюсь, ваша совесть не настолько горда, чтобы развязать войну.

Стивен провел «Дионис» внутрь мира-корабля, туда, где широкая,

иссушенная равнина встречалась с выветренными скальными выходами. Двигатели, вздохнув напоследок, умолкли. Афина нервно переступила.

Линди выглянула в порт.

– Как красиво!

Слоистые колонны, сложенные из эродированной осадочной породы,

поднимались из земли; в отдалении, низкие холмы отрогов поднимались к бесконечным горам.

Методический мозг Стивена начал анализировать картину, размышляя о

различных способах, согласно которым такой ландшафт мог возникнуть. Ему пришлось стряхнуть ход мыслей, который начал уже выстраивать масштабную модель существующего ландшафта, исходных данных и условий, в который на мире-корабле могло возникнуть подобное.

Он попытался разозлиться на себя за то, что снова съехал на вулканский

образ мыслей, полагавший красоту и радость ниже анализа и информации. Злость возникла и сразу же пропала, но ему удалось выбраться за пределы анализа. Только тогда он смог увидеть, какими глазами смотрит на мир-корабль Линди.

– Да, это прекрасно. – Он уравнял давление в шаттле с тем, что было снаружи. – Сейчас я открою люк.

– Ага. Я попытаюсь удержать ее от брыкания.

Двойные двери разъехались в стороны. Ветер чужого мира был сухим,

пыльным и сладким. Мир-корабль был залит ярким светом, но воздух из-за низкой гравитации казался холодным. Из-за высокого содержания кислорода у Стивена закружилась голова; – будто он выпил.

Линди подвела Афину к открытому люку. Экираптор дрожал от

возбуждения и страха. Линди положила одну руку ей на холку и легко вспрыгнула ей на спину. Она пропустила ноги под крылья Афины и коленями послала ее вперед. Афина колебалась, упершись в землю ногами, прядая ушами, и раздув ноздри. Она с шумом вдыхала незнакомый воздух.