Ограничивая исследование человеческой деятельности областью духовного, Кант индивидуализировал общечеловеческий опыт.

Воля человека, согласно критическому учению, должна определяться только законом, источником которого является разум. При этом законодательствующий разум руководству-стся не индивидуальными целями деятельности субъекта, не личными, случайными интересами, но интересами всеобщими и необходимыми, общечеловеческими целями.

Кардинальная проблема философии Нового времени — проблема человека в учении Канта предстала в органической связи с идеей общественного прогресса. Эта связь была осуществлена мыслителем через проблему субъекта.

Деятельный человек — личность и гражданин, воспитанный обществом и представляющий человечество — становится в кантовском учении субъектом исторического процесса.

Философская система Канта была довольно противоречивой. Она сочетает в себе материализм и идеализм; диалектику и метафизику; убежденность в силе разума и агностицизм; критику религии и защиту теологии; провозглашение человека высшей ценностью, утверждение его деятельной сущности и — терпимость к социальному неравенству.

Противоречия кантовской философии Л. Суслова называет своеобразным аналогом объективных противоречий переломного этапа истории.

Критики Канта имелись как по правую, так и по левую стороны. Развивая внутреннюю логику его системы, Иоганн Фихте отбросил «вещь в себе» как чистую абстракцию и сохранил лишь начало — «субъективное Я», находящееся в постоянной борьбе с самим собой и порождающее в этом диалектическом процессе чистого мышления свое представление о внешнем мире.

Идеализм Канта таким образом был доведен до абсурда. Именно потому мыслитель предпринял второе издание своей «Критики чистого разума», где опровергал подобные выводы из своей системы.

И все-таки последнее слово, очевидно, остается за Кантом. Даже многие советские философы признавали существенный вклад его практической философии в становление диалектики.

«В трех пунктах система Канта представляет исходную точку всей новейшей диалектики, — писал В. Асмус, — во-первых, в естественнонаучных исследованиях Канта; во-вторых — в его логических исследованиях, составляющих содержание «трансцендентальной аналитики» и «трансцендентальной диалектики», и, в-третьих — в анализе эстетической и телеологической способности суждения...»

Немецкая литература XVIII века явилась своего рода полем сражения между приверженцами разных литературных течений — классицизма и сентиментализма.

Влиятельным пропагандистом и теоретиком классицизма был Готшед, во многом благодаря которому Саксония в первой половине XVIII века стала главным центром литературного движения.

Готшед содействовал очищению немецкого языка от огромного количества иностранных слов. Готшед сделал родной язык более ясным, понятным и правильным. Готшеду также принадлежит заслуга выдвижения немецкого театра в ряду других европейских театров того времени.

Очевидной ошибкой Готшеда как художника было его преклонение перед французским классицизмом и верноподданическая угодливость перед государями, причем Готшед имел привычку навязывать свои идеалы другим. Естественно, что Готшед имел многочисленный лагерь оппонентов.

В частности, с ним вступили в ожесточенную литературную полемику цюрихские профессора Бодмер и Брей-тингер, которые противопоставляли его сухому классицизму право поэта на поэтическую фантазию. Опираясь на авторитет Мильтона, они защищали обращение поэтов к религиозным сюжетам, к изображению природы и обычных человеческих чувств.

Правда, очевидно, была на стороне швейцарцев.