Оборачиваюсь. К нам приближается подвода в сопровождении нескольких всадников – казачий конвой, а на телеге… Ба, да это же мичман Власьев!

– Сергей Николаевич, какими судьбами?

– Думали застать вас в эскадроне, а нам сказали, что вы на полигоне, на испытаниях какой-то новинки.

– Скорее уж почти забытого старого. Помните наш разговор о ракетах? Приглашаю присоединиться.

– Охотно.

Теперь удается дать отмашку к началу испытаний.

Китайцы поджигают фитили своих ракет. С жутким свистом, переходящим в ультразвук, от которого режет в ушах, бамбуковые ракеты устремляются к цели.

Легкая конструкция без всякого оперения летит далеко, но быстро теряет устойчивость полета, принимается кувыркаться.

Одна втыкается в землю, не долетев до цели примерно с четверть версты, другая, вращаясь колесом вокруг своей оси, уходит к облакам и взрывается высоко в небе, третья и четвертая прошивают сарай насквозь, пролетают еще метров двести и уже там взрываются.

Н-да… Хотя бы звук устрашающий…

Киваю Жалдырину с Буденным.

Отмашка.

Полностью металлические изделия с басовитым воем уходят к цели. Хорошо идут, кучно и ровно. Наверняка оперение способствует.

До сарая не долетела ни одна. Все три во-ткнулись в землю примерно на полуверсте. Зато дружно грохнули и оставили в месте попадания изрядную дымящуюся воронку.

– Тяжеловаты… – резюмирует Власьев.

– Есть такое дело, вашбродь, – Жалдырин с любопытством разглядывает мичмана. – Да и металлу на них уходит пропасть.

– Жалдырин, давай второй вариант.

Морячок кивает, устанавливает с Буденным на пусковые салазки второй вариант своих ракет – снаряженное порохом бамбуковое колено с винтовым оперением и металлической боевой частью.

Отмашка. Воющий с присвистом рев ракет.

Летят ровно – вращение за счет винтового оперения придает им стабильный полет. Грохот трех разрывов слился в один. Поднимаются в небо комья земли и последние останки многострадального сарая.

Отлично.

В глазах Гиляровского неприкрытый восторг и азарт. Власьев показывает мне оттопыренный большой палец. На этом варианте и остановимся. Разве что…

– Уважаемый Сяо Мин, что так жутко выло в ваших изделиях?

– Особый свистка, господина офисера.

– Можешь такие поставить на наши ракеты?

– Это мозна, господина офисера. Двадсать копеек за штука.

– Пятнадцать! – общение с китайцами выработало во мне привычку торговаться всегда и по любому поводу.

– Восемнадцать.

– Четырнадцать! – показываю, что дальше цена будет только меньше.

– Холосо, пятнадцать, – покорно вздыхает китаец, но плутоватый взгляд говорит лучше всяких слов – наверняка себестоимость вместе с работой пара копеек – не больше.

– Пятнадцать так пятнадцать. Делайте такие ракеты. Сотню штук. Во сколько они обошлись, кстати?

Жалдырин смотрит на китайцев.

– Железная – два с полтиной. А комбинированная – девяносто копеек.

Пятнадцать копеек плюс девяносто, умно-жить на сто… Сто пять рубчиков. Господа, штабс-ротмистр Гордеев – нищий! Уйдут все деньги, оставшиеся от тех полутора сотен, что выделил мне от щедрот Ванновский.

– Сергей Николаевич, – поворачиваюсь к Власьеву. – А что в телеге-то?

– Да вот! – Мичман отбрасывает рогожу, прикрывающую груз телеги.

Не верю своим глазам – пяток самых настоящих минометов.