Вместо опорной плиты – прямоугольная деревянная колода с ручками для переноски. А в остальном – вполне себе миномет.

– Вес – двадцать пять килограммов, – описывает свое детище Власьев.

На мое счастье, он переходит в метрическую систему и избавляет меня от мук перевода всех этих аршинов, пудов и берковцев в привычные единицы измерения.

– Калибр – шестьдесят миллиметров. Заряд до полукилограмма тротила. Дальность при испытаниях до полуверсты, чему способствует усиленный вышибной заряд. Меняя его мощность, можно корректировать дальность стрельбы. От двухсот метров до полуверсты, как я уже сказал.

Власьев щелкает замками снарядного ящика, демонстрируя сами мины – овальные стальные «яйца» с оперением на хвостовой части.

Шесть штук. Неплохо для начала.

Отправляю Буденного, Жалдырина и Кузьму переставить ростовые мишени поближе – под предельную дистанцию миномета. А сами с Власьевым и Гиляровским устанавливаем на позицию миномет.

Мишени переставлены. Вернувшиеся Кузьма, Семен и Жалдырин окружают нас и с любопытством наблюдают за манипуляциями Власьева с его минометом.

Мичман тщательно выверяет направление ствола и угол наклона, затем вставляет в боевую часть миномета холостой винтовочный патрон, опускает яйцеобразную мину в ствол, нажимает спусковую скобу у основания миномета.

Выстрел.

Вжу-у-ух! Взрыв в самой гуще установленных моими бойцами мишеней. Часть разлетелась вдребезги, часть повалена, часть покосилась.

Будь на их месте реальный противник, от отделения бы ничего не осталось: «двухсотые» и «трехсотые».

Пробую сам под объяснения мичмана. Немного заморочно с патроном, которым надо предварительно снарядить боевую часть миномета.

– А не лучше, Сергей Николаевич, вышибной заряд помещать прямо в мину? Делать на донышке ствола боек, на дне мины – капсюль. Забрасываешь мину в ствол, капсюль – шмяк по бойку. Всё, мина летит в сторону врага.

– Слушайте, Николай Михалыч, а это мысль!

Конечно, в моем мире до этого дотумкал сумрачный тевтонский гений в ходе Первой мировой. С послезнанием легко быть гением…

Выстрел.

Моя мина чуть не долетает до поваленных мишеней. Но для первого раза неплохо. Сам мичман-то, поди, успел потренироваться.

Жалдырин, Буденный и мой ординарец тоже делают по выстрелу. Мины ложатся кучно, даже несмотря на то, что оружие для всех внове.

– Хорошая у вас, Сергей Николаевич, вышла шайтан-труба.

– Как вы сказали? Интересное название.

– Николай Михалыч, дозвольте старому охотнику попробовать? – Гиляровский весь – сплошной азарт и предвкушение.

Ну что ж, не станем обманывать его ожиданий.

– Извольте, Владимир Алексеевич.

Мина Дяди Гиляя ложится точно в цель. Король журналистов с первого раза превзошел нас всех, профессиональных военных.

– Эх, десяток годков скинуть, я бы к вам в эскадрон записался вольнопером.

– Да я и сейчас бы вас взял с удовольствием. Какой вы старик? В самом расцвете сил мужчина. Но думаю, что своим пером вы принесете гораздо больше пользы в этой войне.

Власьев кашляет в кулак. Достает из недр своей волшебной телеги странное ружье: приклад и треть ствола от стандартной «мосинки», а дальше ствол-труба с приваренными к нему раскладными сошками и прицельными приспособлениями.

– Это еще что за вундервафля?

– Какая еще вафля? – моргает он.

– Вундерваффе – чудо-оружие по-немецки, – поясняю я, хотя термин еще не в ходу. Его придумает намного позже нацистская пропаганда.

– Теперь понятно, – смеется он.