Окидываю его недовольным взором. Вряд ли корнет постукивает жандармам, в военной среде это не принято, но на всякий пожарный в его присутствии надо быть осторожным.

– Говорю как есть – чистую правду, – разводит руками Гиляровский.

Обстановка несколько напряжена, разрядка приходит самым неожиданным образом.

В дом врывается встревоженный вестовой.

– Вашбродь, тревога! Японец в атаку пошел!

Быстро встаю из-за стола.

– Господа…

Дальше говорить не нужно, все и так прекрасно понимают, что нужно делать. Оно, конечно, жаль – подразделение под моей рукой новое, только-только начали слаживание. По сути, бойцов еще нужно готовить.

Успокаивает одно – мы не на первой линии, впереди окопы пехотного полка. Лишь бы удержали.

Почти сразу становлюсь зрителем неприятной картины: мои казачки взяли в полукруг с дюжину низкорослых пехотинцев в грязных шинелях. Замечаю, что ни у одного из служащих царицы полей при себе нет винтовок. Неужто мои отобрали? С них, конечно, станется.

Лукашин-старший при виде меня козыряет:

– Вашбродь, гляньте, какие гости к нам пожаловали! Бросили окопы, ружья и драпали от япошек так, ажно пятки сверкали. Насилу остановили их.

Подхожу ближе, внимательно всматриваюсь в испуганные и растерянные лица пехотинцев. Вроде на зеленых бойцов, не нюхавших пороха, не смахивают. Нормальные опытные солдаты.

– Кто такие?

– Так это… четырнадцатая рота двести пятнадцатого пехотного полка, – нестройно отвечают пехотинцы.

Именно этот двести пятнадцатый пехотный Бузулукский полк и держит позиции перед нами.

– И что же вы тут делаете, братцы? – нагнетаю я.

– Японец на нас попер. Не знаем откуда. Будто из-под земли прыгнул. В окопы наши ворвались, ну и давай резать, – жалуется «царица полей».

– А вы?

– А что мы… Их много. Тьма-тьмущая! Ноги в руки взяли и бежать…

– И не стыдно говорить такое? – хмурюсь я. – Как прикажете понимать? Почему вы – русские солдаты, позорно сбежали, бросив свои позиции? Эх, вы, аники-воины!

Солдаты мрачнеют и низко склоняют головы. Отвечать никому не хочется.

– Значит так, временно поступаете в мое распоряжение, – начинаю командовать я. – Все остались без оружия?

– Так точно!

– Лукашин, – перевожу взгляд на казака.

– Слушаюсь!

– Выдай этим горемыкам хоть что-то – ножи, кинжалы, топоры, лопаты… Пусть идут с нами окопы обратно отбивать. Авось и оружие вернуть удастся.

– Нельзя вам туда, вашбродь, – говорит за всех немолодой пехотинец с рябым лицом.

– Интересно, почему?

– Сами погибнете и других положите. Япошек там тьма-тьмущая, а еще среди них есть один косматый такой – все огнем из пасти хлещет, до головешек людей жгёт.

Так-так, похоже, здесь не обошлось без очередного представителя демонического племени. Причем, думаю, он не один. И атаку на наши окопы кто-то прикрывал магической завесой: вряд ли пехота тупо проспала вражеский накат.

– Японцы за вами гнались?

– Никак нет. Окопы заняли, укрепляются.

Видимо, по каким-то соображениям развивать успех не хотят. С другой стороны – правильно. Если берешь нахрапом, рано или поздно, а скорее всего рано – получишь по зубам. Так что лучше довольствоваться тем, что имеешь, а имеют они уже довольно много: весь передок под ними.

В голову приходит не самая плохая идея. Иду к Власьеву.

– Господин мичман…

– Да, господин штабс-ротмистр! – с готовностью отвечает он.