Аннибал держится за моим плечом с «мадсеном» наготове. За нами сгрудились вооруженные саперными лопатками и топорами «добровольцы» из бывших хозяев этих окопов.

Добегаем до поворота, где окоп изгибается резким углом. Слышны отрывистые команды на японском. Поворачиваюсь к одному из бойцов Бузулукского пехотного.

– Знаешь, что там?

– Офицерский блиндаж, вашбродь.

– Аннибал, ручные гранаты есть?

– Пара штук, господин штабс-ротмистр.

– Давай сюда.

Аннибал протягивает мне две наши самоделки. Выдергиваю кольцо и бросаю одну за угол.

– Бойся!

Три, два, один… Взрыв.

Вторая повторяет судьбу первой.

Осторожно выглядываем. Мешанина из тел, земли и обломков досок перед входом в офицерский блиндаж. Дощатая дверь вынесена ударной волной, за ней клубится тьма. Черт его знает, что там внутри. Ну-ка, от греха подальше.

Поднимаю минометное ружье Власьева. Мину в ствол, передернуть затвор, досылая пулю, прицелиться… Жму на спусковой крючок.

Мина влетает в дверной проем и взрывается внутри. Крики боли, проклятия на японском. И нечеловеческий рев.

Амулет на груди жжет кожу.

Огромное косматое выше человеческого роста звероподобное существо, покрытое густой шерстью, лезет из глубин блиндажа.

Аннибал жмет на курок «мадсена». Наши выстрелы чудовищу нипочем – оно разевает клыкастую пасть. И из нее с шипением вылетает огненный сгусток.

Ох, едрит твою мать! Отороси – редкая японская демоническая тварь.

Крик боли, запах горелого мяса – Аннибала отбрасывает назад.

Торопливо снаряжаю свое минометное ружье. Вскидываю к плечу. Жму спусковой крючок. Сильный толчок в плечо. Грохот взрыва.

Демона-огнеплюя отбрасывает назад, но большого вреда не приносит. Он снова поднимается на лапы, открывает чудовищную пасть.

– Назад! Быстро!

Стремительно откатываемся за изгиб окопа. На лицах бойцов-бузулукцев ужас.

– Сожжет! Как пить дать – сожжет!

– Молчать! – рявкаю я. – Еще слово и я сам тебя раньше сожру с потрохами!

Паникер испуганно замолкает.

Что делать… Мои руки шарят по самодельной перевязи с минами. Кроме обычных, Власьев сработал пару противодемонических боеприпасов с доброй порцией освященного серебра.

Ага. Вот она.

Пальцы дрожат. Отороси ревет за поворотом окопа. Слышно, как он приближается к нам.

Щаз ты у меня получишь, сволочь! Минометное ружье снаряжено. Палец на спусковом – крючке.

Вот и жуткая морда в прицеле. Пасть раскрывается.

Стреляю. Мина успевает влететь и взорваться в пасти чудовища за секунду до того, как оттуда должен был вылететь очередной огненный шар.

Оглядываюсь на бузулукцев.

– Штаны мокрые, зато сами живые. Собрать оружие!

Сам наклоняюсь над вольноопределяющимся Аннибалом. Готов. Снимаю фуражку, осеняю себя крестным знамением.

Короткая вышла у парня фронтовая биография. Скольких еще не досчитаемся в этом бою…

– Господин штабс-ротмистр, – измазанный кровью и грязью Романов козыряет, – корнет Измайлов просил передать. Окопы захвачены, японцы отступили.

– Потери большие?

– Не без этого. Где-то до четверти состава.

Два десятка убитых… Многовато.

– Борис, передайте корнету – закрепляемся на позициях. Потом бегом к Трубецкому – пусть перебрасывает тачанки сюда. Уверен, японцы в ближайшее время пойдут в контратаку.