– Спасибо, неплохо, – нервно ответил он, и собака снова залилась лаем. – Наверно, мне лучше уйти.

– Марла не хочет, чтобы за ней присматривали, – объяснил Алекс.

– Но почему? – поразилась Юджиния. – Дорогая, неужели ты не хочешь поскорее поправиться?

– Разумеется, хочу.

– Значит, и говорить не о чем.

– Ошибаетесь, – отрезала Марла. Том потянулся за своей сумкой.

– Извините, я правда лучше пойду, а вы разберитесь тут между собой.

Но Алекс так легко не сдавался.

– Здесь не в чем разбираться. Я нанял вас на работу – о чем еще говорить? Мы перенесем ваши вещи наверх, в комнаты прислуги. А с женой я сейчас поговорю.

– Хорошо. Как скажете.

Неприятную ситуацию разрешила Юджиния.

– Если хотите, могу пока показать вам дом, – предложила она. – Ник, пойдем с нами!

– Я этот дом уже видел, – холодно ответил Ник, но, поняв намек, вышел вместе с Юджинией и Томом. Коко снова залилась истерическим лаем.

– Заткнись! – крикнула Марла и со всей силы топнула ногой. – Хватит, слышишь?

Болонка сверкнула черными глазками, раскрыла было пасть, чтобы залаять с новой силой, но только коротко рыкнула и, поджав хвост, поплелась следом за хозяйкой.

– Мерзкое животное! – проворчала Марла и повернулась к Алексу.

Подождав немного, чтобы убедиться, что их не услышат, она горячо заговорила:

– Мне не нужна ни сиделка, ни нянька, ни кого ты там нанял! И хватит с меня болтовни о том, что доктор прописал и что я сама не знаю, что мне нужно. Хватит! Я этому не верю. Ни единому слову.

– Может быть, дело не в тебе, – заговорил Алекс, и над глазом у него снова задергалась голубая жилка. – Может быть, дело в нашем спокойствии – мамы, Сисси и моем? Как, ты думаешь, спокойно я себя чувствую, когда ухожу на работу и оставляю тебя на попечении пожилой женщины и подростка?

– Я в «попечении» не нуждаюсь.

– Разумеется, нуждаешься! – отрезал он, и глаза его сверкнули гневом.

– Я взрослый человек, а этот дом полон слуг. Здесь Фиона, Кармен, Ларс и бог знает кто еще!

– И ни у кого из них нет никаких медицинских навыков!

Потеряв самообладание, Алекс схватил ее за плечи, словно собирался встряхнуть – совсем как Ник несколько минут назад. Глаза его сверкали.

– Боже мой, Марла, – прорычал он, – можешь ты хоть раз в жизни подумать о ком-нибудь, кроме себя? Мы все переживаем трудное время. И лучше пока не становится. Ты знаешь, не ходить на работу я не могу.

– Вовсе не обязательно обо мне беспокоиться. – пробормотала Марла.

Однако гнев ее уже стихал, столкнувшись с очевидным и, кажется, неподдельным отчаянием на лице Алекса. За кого он так переживает? За нее? Или за себя? И вдруг ей вспомнилось... Они уже стояли здесь, в этой самой комнате: он так же держал ее за плечи, она выкрикивала ему в лицо что-то злое, и жилка, та же жилка билась у него над глазом. «Сука!» – рявкнул он тогда... или не он? Стальные пальцы впились ей в плечи, как впивались и прежде. Сколько раз повторялась эта безобразная сцена?

Должно быть, она побледнела, и в ее глазах отразился ужас: словно сообразив, что он делает, Алекс опустил руки и поспешно отступил.

– Черт побери, Марла, хоть раз в жизни не спорь со мной! – воскликнул он и провел дрожащей рукой по волосам.