– Я не могу этого объяснить, но чувствую... – Она осеклась, чувствуя, что все перестали есть и смотрят на нее, ожидая, что она еще выкинет. – Мне кажется... Кажется, что мне нравилось ездить верхом. – Она взглянула на дочь. – С тобой.

– Господи, мам, что ты такое несешь? В жизни не поверю, что ты забыла свой страх перед лошадьми! Может, хватит, а? Все это просто смешно и жалко, и...

– Сисси, хватит! – сердито оборвал ее Алекс. Резкий голос его прозвучал странным диссонансом с мелодичным журчанием классики.

– Нет, она права. – Марла встретилась глазами со смущенным взглядом дочери. – Ты права: я и выгляжу, и веду себя смешно и жалко. Хотела бы я встряхнуться и снова стать прежней: но, боюсь, так сразу не получится. Так что будь со мной терпелива, хорошо?

– Можно мне выйти? – пробормотала Сисси и, не дожидаясь разрешения, вскочила и выбежала из столовой. В глазах у нее стояли слезы.

– Ты ее расстроила, – укоризненно заметил Алекс.

– А ты расстроил меня! – сжав кулаки, отрезала Марла. – Я не могу больше выносить эту неизвестность! Не хочу прятаться у себя наверху, пока не пройдут синяки и не отрастут волосы. Не собираюсь скрываться от друзей, которые хотят меня видеть. Ни от отца, ни от Чериз и ее мужа-проповедника, ни от кого-нибудь еще! Я хочу одного – стать собой – во что бы то ни стало!

– Запасись терпением, – проговорила Юджиния.

– Меня уже тошнит от ваших увещеваний! Мне нужно выбраться из дома. Погулять по городу. Вернуться к обычным занятиям. Может быть, тогда я что-то вспомню.

– Марла права, – вставил Ник.

– Боюсь, тебе будет тяжело, – заметила Юджиния. – Твои подруги, видишь ли, все они из высшего общества, и...

– Если они не примут меня такой, как есть, значит, они просто напыщенные идиотки и никакие мне не подруги. Джоанна Линдквист не сбежала, когда меня увидела, верно?

– Просто смешно, – проговорила Юджиния и поднялась, но уходить не спешила.

Алекс молча смотрел на Марлу.

– Прости, – проговорил он наконец. – Ты права. Наверно, тебе пора начать выходить из дома. Я просто волнуюсь за тебя. – Он откинулся на стуле и вздохнул. – Знаешь, каждый год после Дня благодарения мы устраиваем банкет в Кейхилл-хаусе. Я думал, в этом году нам придется обойтись без тебя – но, может быть, это не такая уж хорошая идея? Впереди еще две недели, даже почти три. Подумай об этом.

Марле представились несколько дюжин гостей, ожидающих от нее выполнения обязанностей хозяйки, и храбрость ее начала испаряться. Конечно, основная работа ляжет на прислугу, но все же.

– Не уверена, что я готова к большому званому ужину.

– Разумеется, не готова, – сердито сверкнув глазами на сына, заговорила Юджиния. – Ты просто не выдержишь такого напряжения. Этот год придется пропустить. Все поймут.

– Подождите минутку. Я ведь еще не сказала «нет»! Я сказала только, что не уверена.

«Мысль, пожалуй, не так уж плоха», – сказала себе Марла. Она не собирается изображать бедную беспомощную калеку и не согласится, чтобы ради нее приносились в жертву семейные традиции. И так уже родная дочь считает ее сумасшедшей! И потом, на банкете будет множество друзей и старых знакомых.

– Хорошо, – храбро сказала она наконец. – Согласна. Юджиния открыла рот, но не произнесла ни звука.

В улыбке Алекса Марле на миг почудилась тревога, но, должно быть, у нее просто разыгралось воображение.