Они присели на ступенечку, тётя Ариадна Аркадьевна долго молчала, теребя косички, потом заговорила, сжав виски ладонями:

— Конечно, с твоей точки зрения, я смешна. В моём возрасте взбираться на крышу за котом!.. А если мне не о ком больше заботиться? — Голос её дрогнул. — Вот у меня выросли, стыдно и горько сознавать, нехорошие дети. Может быть, я сама во всём виновата. Я слишком любила их, от всего оберегала, короче, безмерно ба-ло-ва-ла. Они были такими маленькими-маленькими, такими миленькими-миленькими… Я даже не заметила, как они стали большими-большими, плохими-плохими… И сейчас мне кажется, что все дети вырастут вроде моих… то есть плохими-плохими…

Эта милая Людмила порывисто обняла её за плечи, прошептала:

— Вы пойдёте с нами в поход. Мы проведём вместе несколько восхитительных дней. Вы просто устали от переживаний. А мы вас развеселим.

— Я и не заметила, когда же мои дети перестали меня слушаться, — продолжала будто бы самой себе рассказывать тётя Ариадна Аркадьевна. — Страшно, ужасно, о-пас-но, если дети не слушаются старших. Из таких вырастают страшные, ужасные, о-пас-ны-е люди… Ну, иди, иди… Мне надо побыть одной. Я должна решить, что мне делать.

И этой милой Людмиле захотелось побыть одной, подумать над тем, что она сейчас услышала от тётечки — над её ТАЙНОЙ. Но из соседнего двора доносились рассерженные голоса, и она быстро направилась туда. Сейчас больше всего беспокойств вызывала Голгофа. Зачем она покинула их? Почему не предупредила? Что она может делать в лесу, где не бывала ни разу в жизни? А если заблудится? И что за человек мог быть с ней? Кто он?.. А вдруг тётечке всё просто показалось?

И затея с походом представилась ей по меньшей мере не очень удачной. Ведь Голгофу будут искать, и искать будут до тех пор, пока не найдут…

А в соседнем дворе, уважаемые читатели, происходил скандал. Дело в том, что отец и врач П.И. Ратов нашёл на сеновале носовой платок своей дочери и неудержимо раскричался:

— Ну, ты мне ответишь, дед! Почему ты мне вчера не сообщил, что прячешь её у себя? Да ты знаешь, какое тебя ждет наказание за такое преступление?!

На крыльцо вышел заспанный Герка, слушал-слушал, как бранят его деда, обиделся за него и, не зная, что Голгофа давно ушла, сказал:

— Сама она, сама от вас прячется. Чего вы к деду пристали? Она сама так спряталась, что вам её ни за что не найти.

— А со-ба-ки? Специальной породы и специально обученные со-ба-ки для чего? — Разбушевавшийся отец и врач П.И. Ратов бросился к Герке, но его остановил властный голос этой милой Людмилы:

— Минуточку! Рано утром Голгофа одна, сама, никого из нас не предупредив, ушла. В лес. Тётечка видела.

— В ле-е-е-е-ес?!?!?! — обескураженно, извините, проорал отец и врач П.И. Ратов. — Не… не… не может быть!!!! Ведь она… она погибнуть может!!!!!! Что, что, что вы наделали?!?!?!?! Зачем вы заманили её сюда? — обессиленно спросил он и всем погрозил кулаком.

— Во всём виновата я, — спокойно проговорила эта милая Людмила. — Я пожалела бедную девочку.

— А она не нуждается в твоей жалости, негодная девчонка! За что её жалеть? Её жизни может позавидовать любой ребенок, в том числе и ты! Мы обеспечили Голочку всем! Она окружена такой любовью и такой заботой, какие вам и во сне не снились! Я почти каждый вечер катаю её в машине!

— А она пешком ушла от вас в лес, — весело сказал Герка. — Ей купаться охота, а не в машине вашей кататься.

— Герман абсолютно прав, — подойдя к отцу и врачу П.И. Ратову, прямо глядя ему в глаза, вернее, в один глаз, произнесла эта милая Людмила.