— Не знаю, но это возможно.

— Вперед, Клод! Когда начинаешь задумываться, теряешь напрасно время и покой! Мы будем скоро у Малахова кургана. Этот мертвец не должен нас пугать. Нам следует выполнить нашу задачу.

Олимпио потушил фонарь и прошел мимо трупа, занявшего большую часть хода; он мог бы служить им предостережением! Если бы они возвратились, то застали бы слугу Эндемо за работой и могли бы еще найти выход; но довести до конца взятую на себя задачу они считали долгом чести и не подумали об опасности, о которой предостерегал их труп погибшего в воде солдата.

Молча шли они по мокрому, темному ходу. Они находились уже почти под валами укрепления, известного под названием Малахов курган; занимая большой четырехугольник, это укрепление служило ключом к Севастополю. Грохот пушечных выстрелов глухо отдавался в ходе, но ядра попадали в отдаленные части крепости. Союзные батареи, чтобы не повредить опасной экспедиции в подземелье, обстреливали не Малахов курган, а Севастополь, стараясь привлечь туда главные силы защитников и облегчить таким образом задачу наших смельчаков.

Друзья не заметили, что по левой стороне хода была заржавевшая дверь, которую можно было поднять вверх, как большой засов; так как она находилась у самого пола, то они не могли ее нащупать.

Уже было за полночь, когда они пришли к концу темного хода. Ни один луч света, ни один звук не давали им знать, что они находятся у выхода.

Нога Олимпио ударилась о ступеньку. Он понял, что здесь начинается лестница. Он подождал маркиза, который был в нескольких шагах от него.

— Мы у лестницы, которая, вероятно, ведет во внутреннюю часть кургана, — сказал он тихо. — Наверху, кажется, есть дверь, которой оканчивается лестница.

— Пойдем наверх — мы достигли своей цели, — возразил Клод де Монтолон.

Олимпио прислушивался — наверху поблизости не было слышно ни голосов, ни шагов; оглушительные крики пожарной команды, разрушавшей дома, зажженные неприятельскими бомбами, и топот скачущих лошадей доносился до них издали.

— Я думаю, что мы пришли в хорошее время, — прошептал Олимпио, ступая по сырым и скользким ступеням.

Лестница была сложена из камней; ее верхние ступени были совершенно сухи. Выход состоял из высокого свода, в котором находилась деревянная дверь, ведущая во внутреннюю часть кургана.

Олимпио долго ощупывал ее и наконец обнаружил замок. Он нажал левым плечом на дверь — послышался треск. Они стали прислушиваться, не идет ли кто, услышав шум.

Все было тихо — никого, кажется, не было вблизи. Прохладный, освежающий ночной воздух и красновато-темный полусвет, который в сравнении с темнотой хода мог казаться ярким, благотворно подействовали на друзей после долгого путешествия во мраке: этот свет исходил частью от луны, частью от пожара в крепости.

Осматриваясь вокруг, Олимпио достиг вершины. Караула нигде не было. Перед глазами Олимпио была местность, поросшая травой, где паслось множество лошадей.

Он с маркизом вступил внутрь Малахова Кургана, их обступили высокие и толстые стены.

Неподалеку от места, где были установлены орудия и лежали ящики со снарядами, они увидали несколько низких домов, окна которых были освещены.

Там и сям узкие проходы вели к бастионам и батареям кургана. На левой стороне находились ворота и подъемный мост, через который можно было свободно проходить к Севастополю.

Все солдаты были заняты. В некотором отдалении было видно, как подъезжали и отъезжали кареты, маршировали небольшие отряды солдат.

Налево от ворот и подъемного моста расхаживало взад и вперед несколько караульных постов.

Несмотря на то, что обстоятельства благоприятствовали им, затея была слишком смелой и рискованной для обоих друзей. Если бы какой-нибудь русский обход попался неожиданно им навстречу, они бы, без сомнения, погибли.