Кегнит кашлянул в кулак и обернулся, оглядывая своих людей - тех, что прибыли с ним из Ура, что служили здесь при его предшественнике и, наконец, городских стражников в цветах герцога Наольского, приданных ему для солидности. И те, и другие, и третьи откровенно скучали - только его люди делали это гораздо профессиональнее.

Кегнит подошел к решетке, чувствуя, как стало мокро между лопаток (да по всей спине!) и в подмышках. Жарища такая, что хоть одежду не носи.

Некоторые так и делают, подумал он, вспомнив, как ночью застал бегущего человека с охапкой одежды в руках. Сверху лежали ножны со шпагой. Это было... Кегнит мысленно улыбнулся. Это было смешно. Незадачливый любовник; муж, вернувшийся не вовремя; полуголая красотка. Женщина кричит с балкона, любовник, выпрыгнувший в окно, мчится по улице нагишом, а за ним следом - разъяренный муж с аркебузой, впопыхах даже забывший запалить фитиль.

Романтика.

В общем, отсмеявшись, отвели обоих - и мужа, и любовника - в кутузку.

Комендантский час нарушать нельзя.

Время такое... предвоенное. Кстати о времени: по улице шел дозор, и Кегнит остановил его повелительным взмахом руки. Капрал, командовавший патрулем, увидев значок Второго Департамента, выпрямился и замер, каменея лицом. В прозрачных светлых глазах появилось профессиональное стеклянное выражение, когда не отражается ничего, даже приблизительно похожего на работу мысли.

Словно капрал нанял для такого разговора зомби, глядящего на Кегнита безразличными мертвыми глазам.

Похоже, капрал точно знал, как нести службу с наименьшими проблемами у начальства.

- Мое имя Джеймс Кегнит, я помощник коменданта Наола и офицер Второго департамента. Вы и ваши люди подступаете в мое распоряжение. Дело безопасности герцогства.

- Ждем приказаний, мессир! - выпрямился по струнке капрал.

Прочие патрульные энтузиазмом не пылали.

Ну и черт с ними. Зато их восемь, а вместе с командиром девять, а это значит, что отряд Кегнита вырос сразу на треть, что немаловажно, учитывая обстоятельства.

Подобные патрули обходили Наол, прочесывая кабаки и забегаловки, вытаскивая из них пьянствующих наемников, наводнивших улицы города. Тех, кто уже сделал отметки в своих патентах, поступив на службу Блистательного и Проклятого и получив взамен белые повязки и стигмы, вытаскивали за шиворот из-за столов и отправляли в казармы, либо казематы - трезветь. Тех, кто еще не обзавелся новым хозяином в лице уранийского военного командования, брали в обработку. Выбор им предоставлялся небольшой - или подписание контракта, или штраф с перспективой аннулирования патента и пинок под зад до границы герцогства.

Далеко не все наемники были склонны подчиняться, поэтому численность патрулей удвоили. Во избежание инцидентов, так сказать. Ничто не действует на наемничую братию так убедительно, как численное превосходство противника.

(Понятно, что всегда существовал и третий вариант - посеребрить ручку командиру патруля, но об этом скромно умалчивалось).

Игнорируя недовольный ропот патрульных, Кегнит подошел вплотную к решетке и посмотрел сквозь нее в сад, разбитый перед особняком. Дорожки, усыпанные мелким красным песком, с утра, похоже, никто не подметал - ночью был небольшой ветер, и на них нанесло выгоревших листьев и мелкого сора.

Дом почему-то производил впечатление пустого и безжизненного, притом, что баронесса Хантер и ее гости были внутри. Кегнит это точно знал. Он чувствовал, как за ними наблюдают из-за тяжелых портер и дорогих ставен из ценных пород древесины.