Подобный аргумент показался Флэттери довольно веским, и потому директор купился на него. И, похоже, ему в голову не могло прийти, что ребенок может быть от него. Что ж, их отношения продолжались так недолго, что в это можно было поверить. Казалось, Флэттери вообще забыл о том, что они были близки. И ни разу не пытался возобновить эту связь за те двадцать лет, что прошли с их последней ночи. Очевидно, он считает, что ребенок был результатом какой-то случайной связи. Он прекрасно видел, насколько Алиса увлечена изучением келпов. Но только Дварф Макинтош полностью разделял ее отношение к этим существам, обладавшим мистической, почти разумной властью над планетой.

«Лучше бы мы с ним остались в келпе, — пронеслось в ее сознании. — А теперь он превратился в то, чего я больше всего боюсь. И мне так плохо без него…»

Даже в своем нынешнем состоянии ОМП Алиса Марш любила вернуться к воспоминаниям о родах. О тех нескольких драгоценных мгновениях, когда она любовалась своим новорожденным сыном. Он почти сразу же перестал плакать и таращился во все глаза на убиравшую комнату наталь. Ребенок родился с буйной гривой черных волос, и в нем уже ощущалась большая внутренняя сила.

— Мальчишка-то вылез на месяц позже, — заметила наталь. — Но, похоже, он не терял время даром.

И буквально через пару минут она препоручила дитя супружеской паре, которая дала ему свое имя. Фредерик и Казимира Бруд. Последние несколько месяцев они регулярно навещали будущую мать и подготовили все необходимые документы. Алисе это стоило большей части состояния, но она хотела дать ребенку как можно больше шансов выжить. Тем временем Флэттери решил сделать из Калалоча столицу планеты — центр экономики и политики Пандоры. Молодая чета Брудов (он — архитектор, она — географ) работала в рамках этого проекта: им было заказано строительство складов и казарм для службы охраны. А впоследствии им светило заключить контракт на строительство университета. Но кто тогда мог предвидеть, насколько изменится планета и насколько переменится сам Флэттери.

«Я могла, — думала Алиса Марш. — Но изучение развития келпа оказалось для меня гораздо важнее, чем развитие моего собственного сына».

Если бы у нее было тело, она сделала бы глубокий вдох, чтобы ослабить напряжение, сковывающее мышцы живота. Но у нее не было ни мышц, ни живота, а рассудок был почти свободен от эмоций.

«Я все сделала правильно, — пронеслось в ее голове. — Если речь вести о человечестве, я все сделала так, как надо».

Даже если они, ослепленные алчностью, не видят зла в разрушении семьи, не видят греха в предательстве друзей, значит ли это, что и нам не следует удерживаться от подобных пагубных деяний?

Флаттерби Боден расстелила на пыльном чердачном столе большой кусок украденной миткали, и все трое ее одноклассников восторженно захлопали в ладоши.

— Тебе все-таки удалось! — воскликнул Джака — единственный мальчишка в их маленькой компании. Для своих двенадцати лет он был довольно высок. Его отец, как и отец Флаттерби, работал на ракетодроме, а мама — на гиперстанции морян, что увеличивало их паек почти в два раза по сравнению с большинством из тех, кто стоял в очереди.

— Тихо ты! — шикнула Флаттерби. — Мы же не хотим, чтобы нас прямо сейчас застукали. Лит, ты принесла краски?

Лит (самая младшая из всей компании — ей было еще одиннадцать) достала из-за пазухи уродливой хлопчатобумажной блузы четыре тюбика.

— Вот! Но я не достала черной, — добавила она и потупилась.

— Зеленая… — разочарованно протянул Джака. — И ты хочешь, чтобы нам поверили, что мы Тени? Ты сама знаешь, где используют зеленую краску…

— Да тише ты! — Для пущей выразительности Дана поднесла палец к губам и скорчила жуткую гримасу.