– Вы уверены, что люди вообще тут были?

– Да-а-а.

Голос Гавра прозвучал слегка неуверенно, и Саша хорошо его понимал. На самом деле они не могли ручаться, что в подвале вообще кто-то был. Да, они знали, что хозяева дома ждут гостей. Знали, что гости прибыли. Но сыщики не видели своими глазами, чтобы хозяева и их гости спускались бы в подвал. А что касается слышимых ими просьб о помощи и криков, то ведь это могла быть просто включившаяся в то время запись этих звуков. Единственный, кого они точно видели, был Анубис, который прошел в подвал. Но вот про него сообщать начальству как раз и не стоило.

Потому что если ротозейство Саше еще могли по молодости его лет и неопытности и простить, то клеймо чудика, которому чудятся разгуливающие по русской земле древнеегипетские, давно сгинувшие вместе с папирусами боги, будет точно украшать дело Гавра всю его последующую службу.

К счастью, старший офицер, тот самый следователь Печенкин, которому так мечтал понравиться Гавр, интересовался вполне реальными и конкретными вещами.

– И вы точно знаете, что в подвале нет других входов-выходов? – спросил он у Гавра.

– Н-е-е-ет.

На сей раз голос Гавра звучал еще более неуверенно. Наличие других выходов он не проверил. И когда стали искать, то такой выход нашелся. Он был ловко замаскирован под одной из деревянных панелей, украшенных изображением египетских иероглифов. Через этот вход могли как зайти, так и выйти хозяева и гости вечеринки с Анубисом. Вел он во двор, а оттуда уже все могли разъехаться по своим домам. В пользу этой версии говорило отсутствие машин как хозяев, так и их гостей. Похоже, пока Гавр с Сашей ломали дверь в подвал, гости потихоньку выскользнули через второй ход и разбежались кто куда.

Разумеется, начальство было недовольно и метало на головы молодых сыщиков громы и молнии.

– Какая-то ерунда происходит. Вы зачем сотрудников от дел оторвали? Вам больше заняться нечем? Зачем в подвал полезли?

– Так ведь гробы… иероглифы.

– И что? Это частная территория. Иметь у себя в подвале гробы законом не запрещено. Хозяин дома все объяснил, арендаторы – они же по совместительству его дальние родственники собираются расширить сферу своей предпринимательской деятельности. Мебель и пошив одежды для живых людей денег приносит мало, вот они и решили переквалифицироваться на покойников. Будут изготавливать для них домовины. Гробы купили в качестве образчика будущей продукции. Теперь вы отстанете от людей, изверги?

– Но все-таки странно. Что они тут устраивали? Зачем среди ночи собрались? Факелы еще жгли.

Но начальство заявило, что следов насилия, примененного к кому-либо из гостей, не выявлено. Крови нигде нет. Гробы стоят пустые. Так что, с точки зрения закона, все в полном порядке.

– Радуйтесь, если обойдется без скандала. Если хозяева настрочат жалобу за ночной налет и сломанную дверь, отвечать будете лично! Я понимаю вашу заинтересованность, хвалю вашу инициативность, но всему же должен быть предел!

– Но следы погибшей Веры вели в этот дом!

– Ну, заходила она сюда, и что? И кстати говоря, алиби мужа погибшей и его знакомого мы проверили. Все чисто! Один провалялся в больнице, другой драл глотку в караоке. Если других реальных подозреваемых на роль убийцы у вас нет, приказываю завершать это дело, и долой всякую самодеятельность!

Гавр поник головой, он даже не спорил, сознавая, что виноват. Он не оправдал доверия, которым оделило его руководство. И самое ужасное, что он в глазах старшего следователя Печенкина как был ничтожным стажеришкой, так им и остался. И теперь уже ничего нельзя было исправить.

Стажировка заканчивалась через несколько дней, а Гавр так и не совершил ничего выдающегося. И даже больше того, он совершил непростительный и глупый промах, выставил себя дураком и вынудил начальство оправдываться за него.