Кроме рыданий, от неё ничего нельзя было добиться. Она заговорила по-человечески только тогда, когда старший сержант уточнил план действий. Они отвезут её в травмпункт, потому что надо зашить щеку, а один человек останется у ворот на всякий случай…

— Нет!! — истерически закричала она. — Не оставляйте человека!! Они его убьют!

По-польски она говорила с сильным русским акцентом, а смысл её слов был крайне интересный. Экипаж патрульный машины насторожился.

— Говорить ты можешь, — заметил старший сержант. — Кто тебя побил, наши или ваши?

— Наши, — всхлипнула девушка.

— То есть русские тут устроили малину. Порядок. В травмпункт мы все равно поедем, а Метек тут останется. На глаза только не надо лезть.

Прежде чем девушку передали в руки врачей, она ещё по дороге дала совершенно зарёванные показания. Никаких фамилий она не стала называть, отказалась назвать номер квартиры, где поселились её земляки, но зато призналась, что они хотят сделать страшную глупость. Они собрались уехать дальше на Запад, здесь опасно, слишком близко от родной границы, а этот идиот, её парень, ну, вообще-то он её муж, они расписаны, упёрся, что останется подольше. Если что, он стрелять будет. Так решил. Там ещё два человека, все они в это замешаны, они его поддержали, а она противилась. В запале она пригрозила, что пойдёт и донесёт на них, тут ей дали по физиономии каким-то тяжёлым предметом. Они хотели её удержать, но она убежала, потому как знала, что её могут вовсе убить, даже если она с этим доносом и не пойдёт. За ней гнался один такой гад.., а мужа своего она любит, хочет спасти его и себя, а денег у них хватает…

На деликатный вопрос, откуда у них эти деньги, она ответила, что муж играет. Он фартовый такой, и всегда ему везёт. И вот его одолела жадность, ему все хочется больше и больше, а на то, чтобы уехать, в самом деле хватит, хоть до Америки или пусть даже до Германии, а она готова работать…

Очередной вопрос — во что именно играет этот фартовый муж — остался без ответа. Девушка немного опомнилась, пришла в себя, замолчала и отказалась рассказывать дальше. Она не сказала даже, как её зовут, документов у неё при себе никаких не было, остальную часть пути она проехала молча, только тихонько постанывая и хлюпая носом.

Её не оставили в покое и на произвол судьбы не бросили. Мало того что поначалу она молила о помощи, но и вопрос удачи фартового супруга в игре вызвал немалый интерес. Щеку зашили без осложнений, жертве вкололи успокоительное и с комфортом устроили её в камере предварительного заключения. Исполнительные власти прекрасно знали, каким образом можно преодолеть её неразговорчивость.

Событие это имело место в понедельник. В среду после скачек мы втроём с Марией и Метей посадили Януша в центре дивана, чтобы он ни в коем случае не смог сбежать.

Кастрюлю с говядиной в густом соусе я поставила на стол, дала каждому по тарелке, вилке и куску хлеба, поставила к этому стаканы и банки с пивом и решительно отказалась выполнять какие бы то ни было ещё хозяйственные обязанности. Я тоже собиралась принять участие в разговоре.

— Гонората со мной разведётся, — возвестил Метя, принюхиваясь к мясу. — Очень даже аппетитно пахнет, очень даже… Она говорит ещё, что в прошлый раз она кое-что поняла, а в этот раз снова от неё все скрывают, и от страха она уже и спать не может. И все повторяет, что я ей ничего не рассказываю, а если что рассказываю, то не полностью.

— Так рассказывай ей все полностью и не морочь нам голову, — отругала я его. — Ой, забыла про помидоры, они лежат на буфете… Ну ладно, принесу…

— А салата у тебя случайно нет? — робко спросила Мария.

— Кочанный только.