А затем зазвучал голос.

Голос говорил с мягкими интонациями, приходя от камней и неба, голос, в котором ощущались глубина и обилие силы, которых горы не знали со времен своего рождения в огне, голос, который содержал определенное количество обертонов веселья, когда отвечал на вопрос наследника Калара.

Гай Секстус, Первый Лорд Алеры произнес:

– Трех.

Глава 45

Эхо глубокого, бархатного голоса Гая прокатилось по горам и отразились от холмов. Хотя он говорил полушёпотом, голос исходил словно от самих камней, и Амара была уверена, что его можно было слышать на расстоянии в несколько миль в каждом направлении.

Пробуждённые этим голосом, ярко освещенные горы снова замерли в полной тишине. Сотни Бессмертных застыли на своих местах, прикрыв глаза и припав к земле. Бренсис изумлённо смотрел мимо Амары, его рот открывался и закрывался, как у вытащенной на берег рыбы.

Рыцарь, удерживающий Бернарда, попятился, когда увидел реакцию Бренсиса, и граф Кальдерон медленно сел, его лицо побелело от боли, плечо торчало под странным углом к телу.

Он обменялся взглядами с Амарой, но ни один из них не заговорил, не решаясь привлечь внимание врага.

Это было странно, – рассуждала измученная Амара, сидя на каменистом склоне горы, – враги превосходили их численностью в сотни раз, и, тем не менее, в этот бесконечный момент никто не двигался, и никто не говорил.

А затем Бренсис издал звук, нечто среднее между криком и стоном, и завопил, его голос на полуслове сорвался на фальцет:

– Вперёд! В атаку! Убейте их всех!

Бесконечный момент закончился.

Сотни Бессмертных в ошейниках испустили яростный крик, и сталь зашипела смертоносным хором, когда они обнажили оружие.

Они бросились вперед, звук их сапог напоминал раскаты грома.

Амара оказалась рядом с Бернардом, безоружная и слишком уставшая, чтобы подняться в воздух. Когда Бессмертные двинулись к ним, она почувствовала, как рука Бернарда нащупала её руку, и она переплела свои пальцы с его, и крепко сжала.

Они оба одновременно отвернулись от атакующих Бессмертных, и вот тогда Амара краем глаза увидела Первого Лорда, поднявшего руку и произносящего ещё одно слово, которое исходило из самой глубины горы под ними.

– Нет.

Внезапно раздался шум, более низкий, чем крики идущих в атаку Бессмертных, более резкий, чем поступь их сапог. Это была серия отрывистых звуков, несколько напоминющих звук пилы по древесине.

Амара переместила взгляд и увидела, как каждый Бессмертный, все Бессмертные до единого на склоне горы вдруг задёргались. Их шеи резко повернулись в сторону источника странного звука, ломая позвонки.

А потом они упали замертво.

Все до одного.

Секунду назад, войско размером с две или три когорты Легиона жаждало их крови. Секунду спустя, Бессмертные лежали на земле, дёргаясь и умирая, странные металлические ошейники сейчас были согнуты и смяты, деформированы так резко и неожиданно, что сломали шеи мужчинам, носившим их.

Амара повернулась и посмотрела.

Гай Секстус завис на высоте около десяти футов над склоном горы, поддерживаемый воздушным потоком, который так жёстко контролировал, что вряд ли потревожил хоть один камешек под собой.

Он был залит оранжево-золотым пламенем осеннего заката, который превратил его серебристо-белые волосы в бронзу. Признаки перенапряжения и старости, которые появились за время путешествия, исчезли.

В правой руке он держал огненный меч, и над его лбом ослепительно светилась диадема из пламени. Его глаза были яркими, взгляд суровым, лицо словно высеченным из гранита, и от него исходило такое ощущение величия и мощи, что Амара сразу склонила голову, прижав руку к груди напротив колотящегося сердца.