– Хватит, хватит, – прервал его лекцию Нарендер. – Послушай лучше, как поют ночные птицы, как шумит водопад.

– Да, – прислушался Вишну, – очевидно, это кто то из отряда воробьиных.

– Пожалуй, из тебя выйдет хороший ученый, – сказал Нарендер, – если на тебя не действует красота здешних мест.

– Ну отчего же, – заметил тот, – красивый ландшафт тектонических разломов…

– Ладно, – вздохнул юноша, – давай спать.

В эту ночь не спалось не только Нарендеру. Лежа на чарпаи, Ганга смотрела в потолок комнаты, знакомый с детства до последней трещины. Через полоски жалюзи из тростника, которое разделяло комнату на две половины, проглядывал огонь, потрескивающий в очаге. Возле него сидел Тхакур – брат девушки, прикуривающий свою хукку от горящей ветки.

– Ты знаешь, Ганга, я набрал хвороста в лесу, сделал несколько вязанок и завтра отнесу их в гостиницу. Студентам, наверное, холодно с непривычки в наших горах, – он бросил ветку в огонь и подошел к столу, на котором грелся завернутый в подушку чайник со смесью зеленого чая, молока, масла и соли – обычного напитка местных жителей. Тут же стояла чашка с цзамбой – мукой из прожаренного ячменя.

Попыхивая хуккой, мужчина налил себе в чашку чая.

– Ты будешь пить? – спросил он сестру.

– Нет.

– Слушай, что с тобой такое? Не ешь, не пьешь… Уж не влюбилась ли ты? Может быть, тебя посетила богиня любви Лакшми? – усмехнулся Тхакур.

– Да, – еле слышно ответила девушка. – Я встретила Бога, и теперь он в моей душе.

Ганга закрыла глаза. Сна не было, но она хотела быстрее заснуть, чтобы пораньше проснуться и вновь увидеть того, кто завладел ее сердцем.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ганга плохо помнила своего отца. В памяти осталось загорелое, обветренное лицо, пушистые усы, щекочущие ее шею. Отец был веселым, жизнерадостным человеком, и она унаследовала его характер. Как хорошо, светло было в их скромном жилище, когда приезжал отец!

Он работал погонщиком лошадей и проводил вьючные караваны через горные перевалы.

Вытянутой, извилистой цепочкой ползли крохотные, как муравьи, лошади. Животные сгибались под тяжестью неподъемных вьюков. «Караван смерти» – так называли погонщики перегруженных лошадей. Жадный купец хотел переправить как можно больше товара, но проводники наотрез отказывались идти с ним. Согласились лишь те, кто очень нуждался в деньгах и не боялся рисковать. В их числе оказался и отец Ранги.

Лошади шли по самой короткой дороге. Они часто оступались, иногда падали на сыпучих откосах, и тогда каменные потоки стекали вниз широкой волной.

Караван уже потерял одно животное. Тропа пролегала вдоль пропасти, а с другой стороны нависала сланцевая стена. Вьюки царапались о скалу, и, очевидно, перетерлась связывающая их веревка, потому что груз неожиданно сорвался, испуганная лошадь отпрянула от стены и покатилась в пропасть.

Погонщик успел соскочить и неминуемо разбился бы, но ему удалось ухватиться за выступ карниза, и он повис над пропастью.

Караван остановился. Кто то попробовал прийти на помощь несчастному, но к нему невозможно было подобраться. И тогда это сделал отец Ранги.

Такое не удалось бы и самому искусному канатоходцу – перепрыгивая по спинам лошадей, он подобрался к месту трагедии. Ловко балансируя на приседающих от испуга животных, он привязал к узде веревку и бросил погонщику.