— Надоедаешь прислуге? Я думал, те дни у нас уже позади. — Гастон остановился рядом с Агатой, почти касаясь её плечом.

От этой демонстрации поддержки всё напряжение Агаты как рукой сняло.

— Всего лишь беседую. Ты ведь помнишь, каково это, а, братец?

Укол был тонким, но от Агаты не ускользнул; она вспыхнула и повернулась к кувшину с сидром.

— Предпочитаете портвейн или сидр, ваша светлость?

Он встретился с ней взглядом; в глазах у него плясали огоньки, на губах играла едва заметная усмешка, как предположила Агата, из-за её формального обращения.

Жорж ретировался, и появился тяжело дышащий лакей Гас, весь провонявший дымом.

— Дальше я сам. Поварихе нужна твоя помощь на кухне.

Агата кивнула и направилась к выходу, чувствуя спиной взгляд, и, когда она оглянулась через плечо, оказалось, что Гастон с надеждой смотрит ей вслед. Она невольно улыбнулась во весь рот. Юный маркиз опустил глаза, но она успела заметить, что он тоже скрывает улыбку.

* * *

Ночью в полной тишине Агата лежала на своей кровати на чердаке в комнате, которую делила с тремя другими горничными, и прокручивала в голове свои разговоры с Гастоном, тщательно обдумывая его поведение и слова. Раньше её никогда никто не защищал. От этой мысли в животе у девушки затрепетало.

Возможно, это из-за того, что большую часть жизни она чувствовала себя невидимкой.

Казалось, Гастон разглядел её. Но что он видел?

Мама часто говорила, что Агата выглядит точь-в-точь как она сама в детстве, и юное сердце девочки ныло от желания поскорее вырасти и унаследовать мамину небесную красоту. И всё же в восемнадцать лет цвет её кожи был почти землистым, лицо невзрачным, как заварной крем, а волосы напоминали редкую бурую паклю. Ничего общего с мамиными шелковистыми золотыми локонами.

Она всегда недоумевала, почему мама вышла за фермера. Правда, отец отличался крепким телосложением, мужественными чертами лица и владел самой большой по площади фермой в графстве. Но мама могла бы уехать в Париж или Лондон, и мужчины падали бы к её ногам.

И тут Агги вспомнила один эпизод, словно всё это время он ждал своего часа, чтобы всплыть в её памяти. Мама стояла перед зеркалом в спальне, и по щелчку её пальцев прямые коричневые волосы вдруг заструились золотыми кудрями. «Естественная красота заурядна. Чародейка может создать свой облик так же, как художник творит произведение искусства».

Агата резко села в кровати. Материнская красота казалась неземной, потому что… её создала не природа, а магия! Девушка провела пальцами по лицу, сияние задрожало в жилах. Способна ли она на такое сложное колдовство?

С бешено бьющимся сердцем Агата встала с кровати и выскользнула в коридор. Дверь уборной для прислуги была приоткрыта, и девушка юркнула туда. При лунном свете она посмотрелась в крошечное зеркало и представила, что её кожа сияет, как мамино лицо в тот далёкий день в саду. Потом она повернула незримый ключ, отперла магию и про себя выразила сильное желание, чтобы цвет её лица изменился.

Щёки и лоб, нос и подбородок засверкали, как блестит солнечный свет па поверхности воды. Агата даже зажмурилась.

Когда она открыла глаза, то не знала, сколько времени прошло — несколько минут или несколько часов. Она сидела на полу — видимо, упала от слабости. Возможно, утомление из-за использования магии наложилось на усталость после трудового дня. Даже после борьбы с волками в лесу она была выжата как лимон, а сегодня она ещё проработала двенадцать часов подряд.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от головокружения, Агата встала и приблизилась к зеркалу, но увидела там то же самое овальное лицо, длинный нос, тонкие губы и широко раскрытые глаза, однако кожа сияла, как летний день. Быстро задышав, Агги сдёрнула ночной колпак, расплела косу, но остановилась.