Она совершенно не похожа на утончённую Лакомку или мягкую Ненею. Эта альва — настоящая пацанка, кажется, созданная для битв, с резкими движениями.

Магия у нее тоже примечательная. Кислотница. Она создает на себе кислотный доспех, который снимает между боями. В короткие передышки её тонкая фигура выглядит почти уязвимой, но стоит ей облачиться в этот доспех, как она снова становится машиной для уничтожения. Соперник за соперником падают перед ней, каждый следующий не имеет шансов.

— Хо-хо, — слышу я голос Ледзора. Он наблюдает за ареной с лёгкой усмешкой. — Неплохая девица. Уже десятерых подряд положила. Граф, так, какой у нас план?

Не отрывая взгляда от альвы, я коротко отвечаю:

— План простой. Когда на арене останется только один противник, ты выйдешь на бой с ним. Победишь — станешь их лидером.

Ледзор ухмыляется,:

— Стану королём альвов? Хо-хо-хо!

— На время можешь считать себя королём альвов, — киваю, всё ещё изучая происходящее на арене. — А я в это время займусь монахами.

На эти слова тигрица громко рычит, её глаза сверкают, как два раскалённых угля. Она явно недовольна тем, что её оставили за кадром.

— Вернее, мы уничтожим всех монахов, — поправляюсь с лёгкой усмешкой,.

Красивая довольно оскаливается.

Ледзор потирает руки, его взгляд горит азартом. Мы продолжаем наблюдать, терпеливо выжидая момента. Альва с кислотной магией всё так же уверенно доминирует на арене, расправляясь с каждым соперником с мастерством и сноровкой. Каждое её движение точное, выверенное, каждое заклинание срабатывает безупречно.

Я хмурюсь. Не из-за сомнений в плане — он всё ещё лучший из возможных. Но эта пацанка действительно хороша. Слишком хороша. Она будет опасным соперником даже для Ледзора, это очевидно. Её навыки, решимость и бешеный ритм впечатляют. Вирус подгоняет её, превращая в идеальную машину, которая выполняет свои задачи с эффективностью. Но именно так работает вирус: сильнейший заражённый становится командиром, раздающим приказы остальным. Эта ключевая особенность остаётся непреложной, пока алгоритм не перепрограммировать. И да, это возможно, но не здесь и не сейчас. А значит, план остаётся в силе.

Я бросаю взгляд на Ледзора. Он ещё никогда не проигрывал. Думаю, Одиннадцатипалый и на этот раз не подведёт.

Мы продолжаем наблюдать. В стеклянной кабине монахи что-то сосредоточенно фиксируют на своих кристальных табличках, тщательно записывая исход каждого боя. Они выглядят спокойно, даже слишком. Через небольшое окно подсобного помещения я разглядываю их внимательно. Они явно контролируют ситуацию — или думают, что контролируют.

Наконец, на арене остаётся только одна альва. Та самая пацанка. Она готова к следующему бою.

Я поворачиваюсь к Ледзору, который уже поднялся, глядя на арену с широкой ухмылкой.

— Твой выход, Одиннадцатипалый, — говорю я, голосом, полным решимости. — Давай отожги.

Ледзор хлопает меня по плечу, его лицо светится азартом.

— Хо-хо! Пожелай мне удачи, граф! — бросает он, направляясь к арене.

— Удачи, дружище! — хлопаю его в ответ по спине.

Ледзор с громовым криком «Хрусть да треск!» проламывает стену, словно ледяной таран, открывая нам путь. Я с Красивой устремляюсь вверх по коридору и, не замедляясь, врываюсь в кабину с монахами.

Не теряя времени на лишние церемонии, обрушиваю на них Голод Тьмы и пси-гранаты. Пятеро монахов падают замертво, но остальные успевают активировать защитные артефакты. Их барьеры вспыхивают, поглощая мою магию. Что ж, придётся повозиться.

Один из гумункулов, раздутый до неприличных размеров, бросается в атаку.