— Я видел тебя во сне, мой друг, — сказал Сангвиний, — несколько ночей назад, когда я размышлял о нашем походе.

— Я… это честь для меня, — сказал Ралдорон, подчеркивая каждое слово. Пути сыновей Императора были неисповедимы и часто непонятны даже для таких сверхлюдей, как легионеры. Было известно, что некоторые из примархов обладали способностями, которые не поддавались логическому объяснению. Ходило много слухов, что Мортарион из Гвардии Смерти не чувствует боли, Коракс может затуманить разумы людей одной мыслью, а Хан говорит со штормами… В этих рассказах странным образом сплелись живой миф и голая правда. И когда речь шла о таких существах, как примархи, невозможно было определить, где заканчивается истина и начинается вымысел. У Ангела было особое зрение, так это называлось, и за все годы службы в легионе ничто из того, что видел или слышал Ралдорон, не вызывало у него сомнения. В редких случаях, когда на кону стояло многое, Сангвиний вмешивался в операции легиона, как будто без причины, но всегда с исключительным эффектом. Спасались жизни, поражения обращались в победы, раскрывались ловушки. И отмечалось, что иногда он одаривает воинов милостью — мимолетным видением их собственной участи, открывшейся ему сквозь сложное переплетение нитей судьбы.

Когда Ралдорон был молодым скаутом, он услышал эту историю от старого магистра неофитов и задумался, что бы это значило. Сейчас, более чем столетие спустя, он узнает ответ.

Сангвиний кивнул.

— Я видел тебя на Ваале. Ты был в пещерах под крепостью-монастырем. Ты…

Лицо примарха омрачилось, но на мгновенье, и Ралдорон даже подумал, не показалось ли ему.

— Ты был преисполнен гордости.

Капитан долго искал нужные слова. Наконец прозвучал ответ:

— Я горд быть вашим сыном, повелитель.

— А я рад видеть тебя в своем легионе, — примарх мягко усмехнулся ему. — Ты — моя сильная правая рука, Рал.

— Они идут! — предупредил Зуриил, прервав дальнейший разговор.

Квадратный участок плиток посреди вестибюля опустился в углубление и разошелся на части, каждая втянулась в полость под полом, как кусочки мозаики. Из открывшейся шахты поднялась платформа, паря на пульсирующем мареве антигравитации. Лифт выровнялся с палубой и остановился. На нем стояли вооруженные болтерами и вытянувшиеся по стойке смирно четверо Кровавых Ангелов, облаченных в цвета Сангвинарной гвардии. Они одновременно опустились на колени и поклонились, как и несколькими минутами ранее Ралдорон.

В центре платформы находились трое, и они также оказали Сангвинию должное уважение. Двое были космодесантниками, вырезанные на керамите строки текста густо покрывали их темные доспехи, а наплечники украшал символ пылающей книги. Несущие Слово с непокрытыми головами поклонились в пояс. Длинные локоны сынов Лоргара свисали до горжетов, в обвитых золотой проволокой прядях звенели шпильки благочестия.

Последней из гостей была неестественно высокая женщина, закутанная с головы до пят в одежды из странного прозрачного материала темно-серого цвета. Ралдорон решил, что она, возможно, родом с одной из колоний с нулевой гравитацией, где люди вырастали гибкими и со слабыми костями, и на кораблях с обычной терранской гравитацией они передвигались в поддерживающих каркасах. Сквозь темную кисейную ткань были видны очертания ее лица, изгибы длинного и худого тела, костлявые плечи и маленькая грудь. Ралдорон удивился, когда понял, что под бесформенной мантией больше нет никакой одежды.

Один из Несущих Слово, седовласый ветеран с перекинутой через руку полосой пергамента, шагнул вперед.

— Благородный Сангвиний, — начал он грубым голосом. — Я капеллан Танус Крид, высокопоставленный аколит Лоргара и командир «Темной страницы».