– Я в этом не сомневаюсь, но мне нужна всего лишь тихая комната, где можно принять душ и собраться с мыслями без помех. Я даже приплачу сверх цены, а уж если кто‑нибудь будет так добр и принесет мне чашку чая, взлечу на седьмое небо от радости.

– Триста евро за полчаса с девушкой. Если же у вас имеются… э‑э‑э… особые… желания, вам придется доплатить, – произнесла она, глядя на меня так, словно я был величайшим извращенцем в истории человечества. Кто его знает, что я хотел сотворить с девушкой и чаем.

– Поймите, не нужна мне девушка! Достаточно обыкновенной тихой комнаты. Позовите хозяйку.

Русская знаком попросила меня присесть в кожаное кресло. Уборщица‑албанка начала чистить пылесосом ковры. Лара вышла и скоро вернулась с пожилой ирландкой, старомодно одетой, с черными волосами и в роговых очках. Дама села напротив меня.

Я протянул триста евро. Она отказалась их принять.

– Если вы рассчитываете тут остаться, у вас ничего не выйдет. Это приличное заведение, а не укрытие для беглецов, что бы вы там ни натворили, – изрекла она, разом порушив мой постулат «хозяйка‑борделя‑умна‑как‑третьесортный‑учителишка».

– Не понимаю, о чем вы?

– Ну разумеется, не понимаете! Тогда почему вы сидите тут, пачкая кровью мое кожаное кресло, да еще и в чужой одежде?

– Не делайте скоропалительных выводов! Да, мне действительно нужно место, чтобы перекантоваться, пока я не соображу, как убраться из города. Я не причиню никаких неудобств.

– Вы не причините никаких неудобств только потому, что вас здесь не будет. Или вы уходите сами, или я попрошу, чтобы вас отсюда выкинули. А нам не хотелось бы пачкать о вас свои руки…

– Я работаю на Бриджит Каллагэн, – заявил я. Это был мой единственный козырь, потому я ни слова не добавил о том, что милая Бриджит пыталась меня уничтожить.

– Неужели? – спросила хозяйка, не дрогнув лицом. – И кто же она такая?

– Хозяйка ирландской банды в Нью‑Йорке, будто не знаете, – произнес я с угрозой.

Она немного наклонила голову и слегка вздохнула:

– Хорошо, хорошо. Успокойтесь хоть чуточку, это все же приличное место… И даже если вы работаете на нее, какое отношение это имеет ко мне? Вы тут рассиживаете, скрываясь от полиции, пугаете моих девочек…

– Я вам скажу, какое это имеет к вам отношение. Самое прямое. Если только Бриджит узнает, что вы не захотели мне помочь, отказались предоставить мне убежище… вам лучше уже сейчас начать писать завещание.

Хозяйка собиралась что‑то сказать, но осеклась, улыбнулась и кивнула. Да, у этой бабенки железные нервы! Она прекрасно знала, что к чему. Окинула меня оценивающим взглядом, решая, верить моим словам или нет. Судя по всему, пришла к выводу, что я заслуживаю доверия.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Майкл Форсайт.

Брови поползли было вверх от удивления, но она быстро спохватилась и задала следующий вопрос:

– Вы давно работаете на Бриджит Каллагэн?

– Давно, очень давно.

– Сможете подтвердить это, если потребуется?

– Разумеется. Послушайте, я только час как в Дублине, а уже хлебнул неприятностей выше головы. Мне всего‑то нужно с часок передохнуть, чтобы прийти в норму.

Мадам, вздохнув, поднялась.

– Сейчас заведение более‑менее свободно, – сказала она задумчиво.

– Так вы дадите мне комнату?

– Посмотрим, что тут можно сделать. Полагаю, вы приехали, чтобы помочь в розысках пропавшей девочки?

– Так вы слышали об этом?

– Кому надо, те прекрасно осведомлены.