Я размотал ленту‑герметик, снял брюки и заскочил в душ.

Быстро ополоснуться. Быстро вытереться.

Обернул полотенце вокруг пояса и присел на край кровати. Разодрал наволочку, вдел нить и обмакнул иглу в горячий чай. Ухватил одну сторону ножевой раны. Вроде все просто. Проткнул иглой кожу, протянул нить, проколол противоположную сторону разреза. Повторил эту операцию раз пять, сшивая крест‑накрест, а затем аккуратно стянул шов. Когда рана закрылась, обрезал нить, стер кровь, обвязался куском простыни как бинтом и закрепил лентой‑герметиком.

Какое‑то время я приходил в себя от боли, затем начал одеваться.

В дверь постучали. А, это Лара с футболкой. Я натянул брюки и открыл дверь.

Лары, увы, не было. За дверью стоял лысый детина с прищуренными глазами. Шести футов ростом, в черном костюме, с бородкой и шестизарядным револьвером тридцать восьмого калибра, зажатым в огромной ручище.

– В чем дело? – требовательно спросил я. – Я договорился с хозяйкой заведения.

– Майкл Форсайт? – поинтересовался он с белфастским акцентом.

Если бы я не понял этого за десять лет, прошедшие два дня должны были меня научить, что на этот вопрос отвечать бесполезно.

– Кто ты такой?

– Тебе незачем знать. Руки за голову и замри! Попробуешь пошевелиться – в повязку на животе получишь пулю.

Я завел руки за голову. Верзила тщательно обыскал мои вещи и нашел паспорт. Вряд ли это ему помогло: документ был на имя Брайана О'Нолана, но он все же изучил фото, затем долго пялился на меня, видимо сравнивая с запечатленным в его памяти образом.

– Да, думаю, это ты, – сказал он более для самого себя. – Нога тоже тебя немного выдает.

– Так ты скажешь, что вообще происходит? – спросил я.

– Нет. Давай‑ка, надевай вот это, – ответил он и бросил мне наручники.

Они звякнули об пол, я их не поднял.

– А если я не сделаю этого?

– Не рекомендую.

– Тебя послала Бриджит?

Он не ответил, но едва заметный наклон головы я посчитал утверждением.

– Я не надену наручников, пока не скажешь, что произойдет, если я их надену.

– Отправишься в путешествие. Повидаешься кое с кем из старых приятелей. Давай надевай! Или очень сильно пожалеешь. Мне‑то все равно.

– Это мадам сказала тебе, что я здесь?

– Да, она, а теперь надевай наручники! – выкрикнул он.

– Мне нужно одеться.

Он на секунду задумался:

– Валяй. Но чтобы без штучек, иначе получишь пулю.

Я оделся, поиграв у него на нервах, медленно зашнуровывая ботинки. Взял наручники. Стандартная полицейская модель. Надел один наручник на запястье и непринужденно качнул рукой, но так, чтобы он не видел, что именно я делаю, и наполовину защелкнул его. Перехватив металл пальцами, показал ему, что наручник закрыт. Громила удовлетворенно кивнул. Затем надел второй наручник на другое запястье – на этот раз закрыв его полностью. Вытянул руки перед собой так, чтобы скрыть от него незастегнутое запястье. Если бы у него была хоть крупица мозгов, он бы врезал мне по яйцам, придавил коленом, ткнул револьвер в лицо и сам защелкнул наручники.

Но он был доверчивый сукин сын и либо не до конца понимал поставленную задачу, либо ему было приказано обращаться со мной с любовью и нежностью.

– Ты сейчас идешь впереди меня, спускаемся по лестнице и ждем – через пять минут за нами приедет машина.

– Куда едем?

– Не твое дело.

– Меня ищет полиция. Ты не можешь просто увезти меня, они тебя мигом перехватят.