Глаза у Джамалова азартно заблестели:

— Тогда что? Кажем фильму?

— Кажем.

— А когда планируешь зачинать?

— Если успеем грамотно обставиться и если журналистка Цыганкова не подведет, начинаем в следующий понедельник.

— А при чем здесь Цыганкова? — удивился Виталий.

— Потом расскажу. Всё, народ, времени мало. Мне до дневного судилища инквизиции кучу дел переделать надо. А я, блин, как назло еще и безлошадный сегодня.

— А куда лошадь подевалась?

— Цыгане увели. Вернее, цыганская дочь. — Вспомнились события нынешнего утра, и настроение у Андрея снова подалось в сторону плинтуса. — Всё, Виталя, давай больше без лишних вопросов. Бери ноги в руки и дуй в редакцию, пока Трефилов опять куда-нибудь не свалил. Как поговоришь с ним, сразу отзвонись.

— Как прикажете, барин.

— Ну а вам с Тарасом, — Мешечко обернулся к Джамалову, — желаю очередного интересного познавательного денька, проведенного в обществе господина Гурцелая.

— Угу. И вам не хворать…

На задворках главного здания Русского музея, по дорожкам милого сердцу каждого питерца Михайловского сада (ныне — еще более востребованного по причине закрытия сада Летнего на неопределенного срока реконструкцию), неспешно прогуливались авторитетный бизнесмен Александр Александрович Харлампиев и находящийся в розыске временно безработный стрелок Зеча. Метрах в десяти от них почтительно шуршала гравием тень Харлампиева в лице телохранителя Кости. А вот тень Зечи, в последние годы неизменно представленная Бугайцом, предпочитала себя столь откровенно не афишировать. Хотя в данный момент и находилась в непосредственной близости, обеспечивая тем самым паритет сторон. У каждой из которых имелись свои причины не до конца доверять друг другу…

— …Ну и какое впечатление у тебя сложилось о Севе?

— Да как тебе сказать, Сан Саныч? Человек он вроде твердый. Вот только… жопа мягкая.

— Согласен, есть в нем что-то такое от эс-мэ-эс-ки.

— То есть? — вопросительно выгнул бровь Зеча.

— А тоже пальцем деланный, — невозмутимо объяснил Харалмпиев, и собеседники дружно расхохотались. — Ладно, шутки в сторону. Как сам считаешь, реально сделать?

— Сделать можно. Правда, в настоящее время я в розыске. Не то чтобы это сильно напрягает, но, скажем так, слегка ограничивает в части перемещения в пространстве.

Сан Саныч посмотрел на собеседника с легким упреком:

— А ведь я тебя предупреждал: не хватайся за всяк кусок, что в рот лезет. Тебя ведь, я так понимаю, по негру из Следственного комитета сфотографировать хотят?

— Нет. Там как раз всё тихо: ни зацепок, ни свидетелей. Да и не в интересах бастрыкинских эту тему баламутить: они сами столько накосорезили, что — «мама-лёлик»! Меня по Айрапетяну ищут.

— Это хужее. К слову, с тобой за него полностью рассчитались?

— А в противном случае я просто-напросто послал бы вашего Севу, — криво усмехнулся Зеча. — За Амур, желуди рыть.

— Логично. И все-таки, когда берешься сработать? Мне не нужна точная дата — хотя бы порядок чисел?

— Пока не готов сказать. В принципе, вся «аппаратура» для этого имеется. Но…Короче, не знаю. Может, завтра. А может — через месяц.

— А в чем загвоздка?

— Жду, когда Анзори соберется выехать из города. Мой человек обязался просигнализировать. А здесь валить не хочу.

— Плана «Перехват» опасаешься? — понимающе кивнул Харлампиев.