вполне пристойный семейный образ жизни. Поэтому епископ милостиво решил не

придираться к тому, что эта неравная пара пренебрегла всякими церковными и

гражданскими формальностями. Он отлично знал, что тотчас потеряет самых ревностных

прихожан и щедрых пожертвователей, если потребует, чтобы все белые на Маркизских

островах узаконили свои браки. Снисходительность епископа объяснялась еще и тем, что

у него много сил отнимала борьба с еретическим учением пастора Вернье. К приезду

Гогена эта борьба как раз особенно обострилась, ибо пастору Вернье удалось обратить в

свою веру с десяток туземцев-католиков в маленькой долине Ханаиапа на севере Хиваоа.

Епископ Мартен лично возглавил контратаку и к началу января 1901 года сумел вернуть

заблудших овец на путь истинный. Но когда он с победой возвращался домой из

Ханаиапы, его конь на крутом склоне оступился, седок упал и так ушиб правое плечо, что

рука отнялась. Когда с очередным рейсом пришел «Южный крест», епископ чувствовал

себя настолько плохо, что вынужден был поехать на лечение в Папеэте, где провел целый

месяц236. (Вернулся он в марте, как раз перед приездом в Атуону губернатора Пети.) Естественно, несчастный случай еще более настроил епископа и прочих католических

миссионеров против главного виновника всех бед - пастора Вернье.

О возмущении, владевшем католической миссией, лучше всего говорит то, что

юбилейные празднества, которые долго готовились и наконец состоялись 8 июня 1902

года, вылились в пламенный протест против сатанинских чар еретика Вернье.

Гогена - он к этому времени получил свою двуколку (вместе со сбруей она обошлась

ему в пятьсот пятнадцать франков237) и снова появлялся в селении - это событие

заинтересовало еще и по другой причине. Вот как описывает праздник один из

участвовавших в нем миссионеров-католиков: «Рано утром колокольный звон и звуки труб

и барабанов призвали верующих на мессу. Церковь была мала, чтобы вместить всех.

Поэтому в саду воздвигли грандиозный алтарь высотой около пяти-шести метров... Я

решительно утверждаю, что это была самая торжественная месса на открытом воздухе,

какую когда-либо отслужили на Маркизских островах. Прочтя соответствующее место из

Библии, отец Давид объявил, что эта месса, и вечерняя тоже, должна рассматриваться как

громогласный и необходимый протест не только против тех, кто отрицает присутствие

Иисуса Христа в Евхаристии, но и против тех, кто, веруя в этот тезис, тем не менее

остается бездеятельным. Будем надеяться, что его красноречивое порицание возымеет

действие, ибо апостолы «свободомыслия» проникли и сюда, на край света, чтобы

провозгласить, что каждый сам вправе решать, чему верить, - подразумевая, что мы

принимаем тезис их вождя, Лютера, воспринятый им, по его собственному признанию, от

отца лжи, Сатаны! Против этой лжи мы и протестуем.

В два часа все население опять замечательно проявило свою сплоченность, приняв

участие в крестном ходе. Впереди шел крестоносец, за ним хоругвеносцы, дальше, под

балдахином, выступал носитель остии. Пока длилось шествие, те же хоры, что утром,

пели псалмы. Между псалмами играл духовой оркестр школьников. Его преосвященство

епископ Мартен благочестиво шел за остией, которую нес один из миссионеров. От начала

до конца поведение всех участвующих было безупречным и образцовым. Наши

маркизские «дикари» понимают, что в шествии надлежит вести себя пристойно - или

вовсе не участвовать. И уж им никак не придет в голову нелепая мысль затеять

беспорядки, чтобы помешать церковной процессии; такие идеи осеняют только

«прогрессивных» людей, чья так называемая свобода направлена исключительно на то,

чтобы лишить свободы своих противников.