-  А как же. Это сам Александр Васильевич Македонский и есть, - сказал я первое, что пришло в голову.

    -  На драконе? - удивился Гольбах.

    -  Фэнтези, - брякнул я, - вольная фантазия художника.

    -  А тут написано, что это Гай Юлий Цезарь. - Гольбах нацепил пенсне и зашевелил губами. - Вот… мнэ-э… в момент победного шествия по Риму!

    -  Разве? Ах да! Македонский висит у меня в кабинете, на работе, а это самый настоящий что ни на есть Гай Юльевич… мм.

    Гольбах задержался у картины еще малость, затем присоединился к Требу, который стоял перед шкафом и изучал его с такой тщательностью, словно на дверцах были начертаны древние магические руны.

    Я присел на краешек дивана и посмотрел на рыбок. Та, что побольше, смотрела на террористов, рыбка поменьше с обреченным видом жевала корм.

    Неожиданно в голове моей что-то отчетливо, щелкнуло, зашипело и затрескало, словно радио настраивалось. Затем сквозь шум помех до меня долетел далекий глас графа Яркулы:

    -  Ни в коем случае не подпускай их близко к шкафу!

    Спустя мгновение шум стих, оставив в голове звенящую пустоту. Треб подозрительно покосился в мою сторону:

    -  Ты ничего не слышал?

    -  Когда это мы с вами перешли на «ты»? Господа милиционеры, мне кажется, пора заканчивать ваш своеобразный обыск. Если хотите осматривать дальше, покажите ордер, или я буду вынужден выпроводить вас вон.

    Треб молчал долго и угрожающе. Гольбах теребил пенсне на носу и принюхивался.

    -  Пожалуй, мы посмотрим на кухне и уйдем, - сказал Треб наконец.

    -  Решайте сами…

    Я вспомнил времена далекой бурной молодости, проведенной в театральном студенческом кружке, и изобразил на лице выражение, которое с успехом можно было бы назвать: «Дело ваше, господа, но не говорите потом, что я не предупреждал». Все же надо было мне в свое время перевестись на факультет театрального искусства. Треб насторожился, а Гольбах осторожно поинтересовался:

    -  А что у тебя в шкафу?

    -  Белье, - беззаботно ответил я, - мое нижнее белье. Почти все. Не хватает пары трусов и трех носков.

    -  Мытое?

    -  Белье? Нет, конечно. Кто же складывает мытое белье в шкаф? Здесь я храню исключительно ношеные вещи. Месяца три уже складываю. А как достаточно накопится, тогда постираю.

    Гольбах поправил пенсне и осторожно принюхался:

    -  Не пахнет вроде…

    -  А вы дверцу откройте. Вот тогда запахнет. Только меня предупредите, чтобы я успел, того, смыться подальше.

    -  Так сильно пахнет? - ужаснулись террористы.

    -  И еще хуже! Я же говорю - надо идти на кухню.

    Подумав немного, оба они решили не рисковать собственным здоровьем и прошли следом за мной на кухню. Я же всем своим робким существом изображал полную готовность пожертвовать собой ради какого-нибудь общественно полезного дела. Поимки маньяка-убий-цы, например.

    На кухне интересного было мало. Треб порылся немного в холодильнике, взболтал компот в пластмассовой бутылке, уже успевший хорошенько забродить, и едва не ткнулся носом в мусорное ведро, попытавшись посмотреть, что находится под раковиной. Содержимое ведра его не обрадовало. Треб скривился и перевел внимание, собственно, на саму раковину. Не знаю, что он там ожидал увидеть, но старания его были напрасными.