Изменить размер шрифта - +

— А жаль. Хотя по нынешним временам, может, так и лучше. Ты, как Камилла, а она практически ничего не ест. «Не хочу есть»… Как раздражают эти слова, когда их слышишь постоянно, причем на пустой желудок.

Протянув стакан, она улыбнулась.

— Налей мне. Давай чокнемся.

— За что выпьем?

— За нас, — поднимая свой стакан, предложила она.

— За нас… и за победу!

— А мне выпить не дадут?

Рядом с ними стоял грязный, плохо одетый мужчина.

— Дядя Адриан!

— Отец Дельмас!

Доминиканец рассмеялся, увидев, как те ошеломлены.

— Здравствуйте, чада мои, — присаживаясь на ящик, сказал он.

Леа протянула ему стакан, который он выпил одним глотком.

— Увидев, что собор под наблюдением, я пережил едва ли не самый большой испуг всей моей жизни. Никогда бы себе не простил, если бы они тебя сцапали.

— Жаке оказался молодцом. Он сумел перехватить ее на полпути и доставить сюда.

Леа не сводила с дяди глаз.

— Знаешь, никогда тебя таким не видела. Встреть я тебя, никогда бы не узнала.

— Так тебе не нравится моя маскировка? Однако она превосходна. Я совершенно сливаюсь с толпой несчастных, просящих подаяние на паперти у Сен-Сернен.

Действительно, в этом грязном нищем с седой щетиной, в подвязанных веревкой бесформенных брюках, в замысловатой продавленной шляпе, с невероятными башмаками на босых ногах никто бы не узнал элегантного проповедника, послушать которого собирались верующие со всего мира, благочестивого доминиканца, которого знал весь Бордо.

— Не догадывалась, дядюшка, что у тебя седая борода.

— Я тоже. Для меня это явилось неожиданностью. Я и не думал, что так постарел. Здесь долго оставаться не смогу, мне пора ехать: сегодня вечером должны сбросить парашютистов. По многим причинам попросил я тебя приехать. Останьтесь, Лоран. Для вас здесь нет секрета. Надо, чтобы Леа стала еще осторожнее. На пропускных пунктах демаркационной линии контроль будет ужесточен. За почтой тебе придется ездить до Кодро. Начальник почты и его сотрудница — наши люди. Камилле и тебе предстоит ездить туда по очереди, а каждый пятый раз — вместе. Иногда вам будут передавать сообщения для личной передачи. В этих случаях будешь получать инструкции от супругов Дебре. Если по лондонскому радио услышишь фразу: «Сильвия любит шампиньоны», значит, вам больше нельзя бывать в Кодро, вы раскрыты. Отныне вы будете получать по почте газеты и листовки. Придется их распространять. Ты захватила с собой прочный, не очень большой чемоданчик?

— Да, он здесь, — Леа показала на него.

— Очень хорошо. Груз, который тебе предстоит перевезти, опасен. Ты можешь отказаться. Если бы я мог послать кого-нибудь другого, я не просил бы тебя.

— А в чем дело?

— Надо съездить в Лангон и оставить у Оливье радиопередатчик.

— Там же полно немецких офицеров!

— Вот почему это идеальное место. На следующий день по возвращении ты уложишь передатчик в корзинку, с которой ходишь за покупками, и привяжешь к багажной решетке велосипеда. День будет рыночный. Ты отправишься пораньше и купишь все, что сможешь найти: фруктов, овощей и цветов. Словно случайно, натолкнешься на старого дворецкого семьи Оливье Кордо, которого ты знаешь. Он спросит, как твой отец, и скажет, что у него есть гостинец для дочери старого друга. Болтая, вы дойдете до ресторана. Там он заберет твою корзинку. Когда же принесет ее обратно, она покажется тебе заметно полегчавшей, хотя и полной по-прежнему. Сверху увидишь три банки с утятиной в собственном соку и банку маринованных белых грибов.

Быстрый переход