— Боже! — англичанин застыл в удивленном ужасе, не изъявляя ни малейшего желания двигаться дальше.

Пришедшие в себя солдаты ударили по камышам из автоматов. Такого густого огня Венк не видел давно, невозможно было даже представить, что кошмарная тварь останется невредимой после огненного ливня, пролившегося на джунгли. Тем не менее, это оказалось именно так. Тварь исчезла, унеся тела двух бойцов — из самых опытных и проверенных.

— Что это за чудовище? — потребовал Венк ответа у проводника.

Англичанин растерянно пожал плечами.

— Такого здесь еще не видели, — выдохнул он. — Надо возвращаться, господин Венк. Против этого будут бессильными все ваши хлопушки. Оно будет охотиться на нас, пока не прикончит последнего.

— Ойген, — потребовал оберштурмфюрер. — Подбери двух человек понадежнее. Пора показать джунглям, что с нами связываться не стоит!

Добровольцев искать не пришлось. Все горели желанием посчитаться за убитых камрадов. Ойген отобрал тех, кого хорошо знал сам.

Идти вслед за чудовищем было легко — обильные пятна крови помечали его путь, заставляя людей нервничать и быть наготове. И все равно тварь едва не застала их врасплох. Она выпрыгнула из измятого изломанного тростника — огромная, бородавчатая, уродливая и смертельно опасная, как тяжелый панцер. Хорошо, что успел среагировать ун-Крамер. Почти в упор он всадил фаустпатрон в раскрытую клыкастую пасть. Граната взорвалась и снесла чудовищу голову.

Осталось только огромное пятиметровое туловище, скребущее по земле мускулистыми когтистыми лапами. После каждого движения в земле оставалась глубокая черная борозда. Кровь у чудовища была голубой.

— Тысяча чертей! — сказал оберштурмфюрер Венк, потрясенно разглядывая бьющееся в смертных судорогах тело зверя. — А я еще не верил Дибберту! При встрече обязательно извинюсь перед ним. Однако, ребята, боюсь, нам придется плохо, если такая тварь окажется здесь не одна. Ты — молодец, ун-Крамер, сработал на медаль, вовремя успел выстрелить, но в следующий раз нам может не повезти. Вы заметили, как хитроумно она устроила засаду? Эта тварь залегла прямо на изгибе, там, где мы должны были непременно углубиться в заросли. И преимущество было на ее стороне, нам просто повезло, что ты ее опередил. Прыгни она, и остальным пришлось бы гадать, что с нами случилось. Нет, ребята, с нашей стороны было полным идиотизмом идти на нее вчетвером!

Впрочем, вернулись к отряду героями. Огорчало, что потеряли двух человек.

Уже вечером, когда в лесной чаще зажглись неутоленным блеском глаза хищников, когда солдаты, выставив охранение, выпили обязательный шнапс в память о погибших, Ойген ун-Грайм огорченно сказал:

— Плохо все началось. Боюсь, оберштурмфюрер, это не последние наши потери.

— Не хотелось бы пугать тебя, дружище, — признался Венк, — но у меня точно такие же предчувствия. Вольно мне было заключить с капитаном это дурацкое пари!

— Джунгли, — сказал Ойген, вслушиваясь в беспокойно дышащий, вздыхающий, вскрикивающий ночной лес, который подступал к месту стоянки пышными черными деревьями, среди которых что-то потрескивало, шуршало, взвизгивало и порыкивало. — Никогда не думал, что попаду сюда. Обычно ведь проходят службу по месту окончания бюргера, мне так и казалось, что вся моя жизнь пройдет в Казакии. Вы были в Казакии, оберштурмфюрер?

— Нет, — сказал Венк. — Но на Кавказе я был. Это же рядом?

— Да, — сказал Ойген. — Только в Казакии почти нет гор, сплошные степи. Бесконечные степи. Летом еще ничего, но ранней весной и осенью на грунтовых дорогах такая грязь, что от одного села до другого можно добраться только на лошади или на танке.