- Какие лимоны? Какая зона? О чем вы говорите? Отец давно умер и похоронен...

- О том, кто похоронен, давай лучше помолчим... Или спросим об этом одного знакомого санитара. Милиция его выслушает с большим интересом и даже проведет эксгумацию. Ты этого хочешь, козел? В общем, так, даю тебе на раздумье две минуты, после чего мы будем разговаривать уже внутри твоего, а точнее, моего дома.

Трое парней, отойдя к машине, не торопясь и с удовольствием закурили, а четвертый вскарабкался на забор, видимо собираясь сообщить нам нечто важное.

Неожиданно, как гром среди ясного неба, треснул выстрел. Вмиг его лицо окрасилось кровью, и незадачливый парламентарий шлепнулся по ту сторону ограды. Троим оставшимся парням потребовались считаные секунды, чтобы забраться в машину и резко вылететь из опасной зоны.

- Это не я! Погодите, это не я, - запоздало охнул Арбузов. - Подождите!

- Подождем, - внушительно пообещал старший банды. - Подождем, пока братки подъедут, а там и примемся с вами культурно беседовать.

- Кажется, сейчас начнется, - равнодушно отметила Светлана. - И почему я не заперла старого-маразматика назад в камеру? У него в гараже всегда припрятано оружие. Это он стрелял. У Генки бы на такое пороху не хватило. Ну, теперь держись! Пальба начнется как в добром вестерне. Надо думать, что прибудет не меньше десяти человек. И приедут они не позже чем через десять минут. Времени на подготовку более чем достаточно.

- Говорите, что нам делать? - храбро выступил Макс. - Где лучше занять оборону?

- На диване, - лаконично ответила Светлана, включая экраны мониторов. И пожалуйста, ничего не предпринимайте. Просто смотрите на экраны.

Картинки на четырех мониторах представляли собой четыре участка двора у каждой стороны дома. На данный период времени все они были пусты и безлюдны. Но не прошло и минуты, как в северной, фронтальной, части открылась дверь и из дома выскочил Геннадий Арбузов. Метнувшись к воротам, он хотел их открыть, но в самый последний момент почему-то передумал и, взявшись за голову, зашагал из угла в угол, что-то монотонно бубня себе под нос.

Приоткрывшаяся дверь среднего гаража выпустила во двор совершенно обезумевшего полуголого старика, в руках которого был ружейный обрез.

- Здорово, сынок! - преграждая Геннадию путь, весело поздоровался он. Что-то ты не радуешься нашей встрече? Столько дней не виделись, а ты мне не рад.

- Отстань, старый, не до тебя мне, - не замечая обреза, отмахнулся от него сын. - Уйди, пока я тебя чем-нибудь не пристукнул... Хотя подожди... Ты меня в эту историю втянул, тебе и разбираться, а я уж как-нибудь со стороны понаблюдаю.

- Не получится, сынок, - хрипло расхохотался старик и, приставив ствол обреза к Генкиной груди, выстрелил. - Так-то оно будет лучше, - перевернув ногой тело с развороченным месивом груди, торжествующе заключил он. - Спи спокойно, сынок, а я покуда разберусь с твоими подельничками.

- Можешь считать, что уже разобрался, - выскакивая навстречу деду с поднятым топором, захлебываясь яростью, заорал Олег.

- Олеженька, не надо! - откуда-то сверху завизжала Ольга, но было поздно.

Перезарядить обрез старик не успел. Смешивая кровь и мозги, он лег рядом с сыном. Умер он мгновенно, но Олег, не имея силы остановиться, продолжал рубить и рвать уже безжизненное стариковское тело.

- Ну и семейка... - сплюнув, грязно выругалась Светлана. - Но кажется, приближается последний акт этой кровавой драмы, - кивнула она на окно, где по дороге в нашу сторону двигались две пары автомобильных фар.

- Через минуту вся банда будет здесь, - угрюмо подтвердил полковник. Долго они с нами разбираться не станут. Перещелкают как цыплят.

- Ну это мы еще посмотрим, - задумчиво перебирая клавиатуру, заметила Светлана.