— Я сказал нет, черт возьми! — заорал Учитель. Левой рукой он выстрелил из «кольта» сорок пятого калибра в колено, пах и голову мужчине. Одновременно правой расстрелял последние четыре патрона поверх портупеи женщины. Нужно было не попасть в эти чертовы кевларовые бронежилеты.

Казалось, из ушей его брызнула кровь, от грохота «кольта» сорок пятого калибра без глушителя в голове словно взорвалось несколько крохотных бомбочек. Но вместе с ними бушевали эндорфины. Какой кайф! Не сравнимый ни с чем в мире.

Поезд, содрогнувшись, остановился, двери автоматически открылись. Ждущий на платформе бизнесмен хотел было войти в вагон, но, замерев на секунду, стремительно убежал.

Учитель собрался сделать то же самое, но тут позади него раздался выстрел, и пуля просвистела мимо уха. Он резко повернулся и замер.

Стреляла женщина-полицейский. Она лежала с простреленным животом на полу вагона, однако пыталась поймать его в прицел ходящего ходуном пистолета. Какое мужество под огнем!

— Великолепно, — искренне похвалил Учитель. — Ты заслуживаешь медали. Очень сожалею, что вынужден это сделать.

Он поднял «кольт» сорок пятого калибра и прицелился в ее испуганное лицо.

— Право, сожалею, — сказал он и нажал на спуск.

Глава тридцать третья

Я не мог поверить! Черт возьми, что происходит в этом мире? Когда мы заканчивали собрание опергруппы, стало известно, что в центре города стрельба поднималась дважды. По предварительным сообщениям, в районе Рокфеллер-центра какой-то мерзавец убил женщину и двоих транспортных полицейских.

Тот, кого мы искали. Сомнений больше не было.

Даже с включенной сиреной у меня ушло почти сорок минут, чтобы проехать через затор возле управления и добраться до места происшествия на углу Пятьдесят первой улицы и Лексингтон-авеню.

Над Ситикорп-билдинг завис полицейский вертолет, рокочущий, казалось, в такт с моим сердцем, когда я пробирался через толпу, бурлящую на полностью блокированной Пятьдесят первой улице.

Незнакомый сержант пропустил меня под желтую ленту у спуска в метро. Его унылое лицо сказало мне о том, чего я не хотел знать. Громкие звуки полицейских радиостанций и сирен сопровождали меня, пока я спускался в жаркий, тесный лестничный колодец.

В туннеле стоял поезд. Вдоль одного из передних вагонов толпились на платформе около двадцати полицейских. Я увидел на окровавленном полу стреляные гильзы и с первого взгляда понял, что было произведено несколько выстрелов.

Толпа полицейских раздалась, когда фельдшеры выкатили из вагона каталку. Все быстро обнажили головы. Грузный спецназовец рядом со мной перекрестился. Когда каталка приблизилась, я последовал его примеру, тряся головой, чтобы избавиться от внезапного онемения в груди.

Жертвой была молодая женщина из транспортной полиции. Я знал только, что ее звали Тония Гриффит, и не мог даже разглядеть лица, залитого кровью.

Я спросил одного из транспортных полицейских о напарнике Тонии и услышал, что его везут в больницу «Бельвью».

— Есть надежда? — спросил спецназовец.

Транспортный полицейский не ответил.

— Сукин сын, — произнес спецназовец, яростно стиснув кулаки. — Проклятый сукин сын.

Я не смог бы сказать это лучше.

За прошедший час все изменилось. Преступник убил одного, может, двоих наших. Ставки резко поднялись.

Теперь дело стало личным.

Глава тридцать четвертая

Я последовал за каталкой на улицу, фельдшеры подвезли ее к «скорой помощи» и перенесли туда Тонию Гриффит.