Питается от тепла человеческого тела, антенной служит часовой корпус. Если часы снять – работает еще минут пять‑шесть. Но в тепле и на солнце – сколько угодно. На кожаном ремешке дальность действия – триста метров, с металлическим браслетомкилометр. Со станции приема можно транслировать усиленный сигнал хоть на спутник и следить за всеми перемещениями интересующей персоны. Разве не гениально? Ну а сейчас маленький эксперимент. Если он даст положительный результат – значит, других «ушек» на нас сейчас нету. Уходим в темпе!

Они высыпали гурьбой из подъезда, перебежали через двор, вошли в подъезд дома напротив, поднялись на второй этаж и приникли к окну.

Начинало светать. В серо‑голубом сумраке все казалось таинственным и тревожным, как в фильме ужасов.

– Засекаем время… – тихо сказал Трубач. И точно – минут через пять во двор медленно въехал знакомый микроавтобус «мицубиси», тот самый, что доставил их в эту часть города.

– Вот он, лапочка, – присвистнул Трубач. – Потерял сигналы с этих хреновин.

Как видите, наш симпатичный водила не так уж прост. Но на ту, в лифте, он должен сделать стойку… Минивэн проехал мимо подъезда, где Трубач демонстрировал им свою смекалку и оставил тончайший пленочный кружок на черном металле светильника в кабине лифта.

Увидеть и найти его там едва ли было возможно.

– Пусть поищет, – злорадно сказал Артист. Микроавтобус сделал несколько кругов по двору. Потом тот самый водитель выскочил из кабины и забегал взад‑вперед мимо дома напротив, поминутно поглядывая на свои часы.

– Пытается запеленговать… – прошептал Трубач. – Ну давай, дед, давай… Чего мечешься?

Наконец водитель «мицубиси» уловил направление, скрылся в парадном напротив, пробыл в нем довольно долго и выскочил обратно во двор, явно растерянный и удрученный. Торопливо забрался в кабину своего минивэна, нервно газанул, так что взвизгнули покрышки, и вылетел со двора.

– Не нашел, – сочувственно вздохнул Боцман. – Спасибо, Колька, за представление. На старости лет подавайся в массовики‑затейники, не прогадаешь.

– До старости лет дожить надо, – серьезно проговорил Трубач, глядя в сторону;

– Считаю, эксперимент удался, – улыбнулся Док. – А что с остальными фитюльками будем делать?

– Да выкинуть их, – предложил Муха, – и все дела! На фиг нам этот геморрой?

– И правда, ты, Чарли Паркер, или как там его, посоветуй… – сказал Пастух.

– Не поминайте имени гения всуе, – укоризненно покачал головой Трубач. – А выбрасывать такие чудные вещички было бы грешно. Они нам еще наверняка пригодятся.

– А сколько стоит такая фиговина? – спросил Боцман.

– Люблю хозяйственных мужиков, – усмехнулся Трубач. – Точно не скажу, но со всем комплексом слежения и контроля никак не меньше твоего «форда».

– Ого! – присвистнул Боцман.

– Не свисти, – сказал Артист. – Деньги водиться не будут.

И все шестеро негромко загоготали, точно так, как смеялись они на коротких привалах между боями на склонах Кавказского хребта.

– Кстати, о деньгах, – сказал Пастух. – Если этот человек‑невидимка знает про пятьдесят штук баксов, стало быть, на нас его вывели в управе.