Переговариваясь и обмениваясь впечатлениями, хозяева и гости потянулись к главному административному корпусу НПО «Апогей». А вскоре собрались в большом кабинете Черемисина в предельно узком кругу, и вице‑премьер Клоков взял слово.

– Дорогие друзья! – сказал он. – Сегодня один из самых знаменательных дней не только в жизни вашего прославленного предприятия, не только в истории нашей ракетно‑космической отрасли. Уверен, этот день когда‑нибудь войдет в историю и всей мировой ракетно‑космической науки. Как сказал поэт, «и невозможноевозможно». Вы наглядно продемонстрировали это – в труднейших условиях, что называется, на полуголодном пайке… В то время, когда все вокруг распадается, ваш прославленный коллектив и прежде всего вы, Андрей Терентьевич, и вы, Роберт Николаевич, сумели довести до конца сложнейший проект и доказали, что Россия жива, что, как сказал великий наш предок, может, может она, Русь‑матушка, собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов рожать, как рожала… Мы воочию в этом убедились! Наш российский интеллектуальный научно‑технический потенциал, несмотря на все трудности, по‑прежнему на высоте. Низкий вам поклон!

Собравшиеся зааплодировали – лишь Черемисин сидел, понуро опустив седую голову.

А вице‑премьер продолжал:

– Вы создали то, что не снилось пока ни японцам, ни французам, ни даже американцам. Вы доказали, что… – Он вдруг запнулся, не зная, что, собственно, говорить дальше.

Черемисин тотчас воспользовался паузой.

– Спасибо вам, Герман Григорьевич, за добрые слова! Но скажите, что же будет теперь?

– Да погодите вы, Андрей Терентьевич, дайте хоть порадоваться… – засмеялся Клоков. – О проблемах еще успеем наговориться. Праздник так праздник!

– Может быть… – Черемисин заметно разволновался. – Только нам ведь не до банкетов.

– А мы‑то надеялись… – засмеялся Герман Григорьевич, и все вокруг подобострастно заулыбались, оценив вельможную шутку.

– Послушайте, можем ли мы праздновать, когда рабочие без зарплаты сидят?

Что могли, мы сделали, что хотели доказать – доказали. Но повторяю – что же дальше? Какая судьба ждет наш «Зодиак»? Попадем в Книгу Гиннесса? Извините, но мы не для того работали, чтобы прославиться как создатели новой царь‑пушки, которая не стреляла, и нового царя‑колокола, который не звонил!

– Мне странны ваши вопросы, дорогой Андрей Терентьевич, – сказал Клоков. – К чему такая риторика? Вам не хуже меня известна ситуация, которая сложилась на сегодняшний день в стране, – казна пуста, стоят сотни заводов, тысячи производств, миллионы людей без зарплаты… – Это теперь каждый ребенок знает, – перебил Черемисин. – Что с двигателем будет? Говорите прямо!

– А что касается двигателя, то при всех его сверхъестественных возможностях девать нам его сегодня решительно некуда и использовать негде, – жестко сказал Клоков. – Денег нет. И потому мы будем вынуждены свернуть и временно закрыть программу летных испытаний ракетного комплекса «Зодиак‑Апогей». Для которого, собственно, изначально ваш двигатель и предназначался. Это для вас, Андрей Терентьевич, не секрет и не новость. Ракету создавать не на что и незачем. В какой области ее сейчас можно было бы использовать – непонятно. Согласитесь – у страны сегодня есть куда более насущные и мучительные проблемы.

– Значит, все в одну яму? – негромко проговорил Черемисин. – Туда же, куда и лучшие наши боевые корабли, лучшие самолеты, туда же, куда «Буран»… – Честное слово, вы удивляете меня! – уже раздраженно воскликнул Клоков.