Вернулась Лоис и протянула Майклу рюмку. Он пригубил и сморщился: вкусно, но крепковато.

— Что это?

— Ключ от клетки, — ответила она.

Он быстро окинул ее взглядом с головы до ног.

— О, начинаем интересоваться женскими фигурами… — усмехнулась она.

— Я только сейчас увидел, какая вы красивая.

— Майкл Удомо, вы делаете успехи.

— Вы ведь открываетесь людям не сразу.

— Это потому, что я подкрадываюсь к ним незаметно. Подбираюсь сзади. Они ничего не подозревают. А потом глядь — я совсем рядом. Тогда они начинают хотеть того, что рядом. Только это не про них… — Она допила рюмку и насмешливо взглянула на него.

Он проглотил содержимое своей рюмки одним глотком и передернулся.

— Пошли танцевать, — сказала она.

— Не умею.

— Сейчас самое время учиться.

Она взяла у него рюмку, поставила ее и остановилась в выжидательной позе. Он неумело обнял ее за талию, сделал несколько неуверенных шагов и вдруг поймал ритм. Все сразу стало легко, просто, привычно, как будто он вспомнил что-то давно знакомое.

— Я думала, вы совсем не умеете танцевать.

— Первый раз в жизни занимаюсь этим делом.

Он обхватил ее поудобнее, крепче прижал к себе и почувствовал округлую мягкость ее тела. Да, она действительно подкрадывается незаметно. Что правда, то правда.

— Вы сказали правду, — проговорил он. — Вы подкрадываетесь к людям незаметно.

— И еще я сказала, что это не про них.

Они замолчали и танцевали молча, пока не кончилась пластинка.

Потом Лоис оставила Удомо и пошла к Джо выбрать новую пластинку.

Удомо отправился туда, где стояли, ожесточенно споря, Мхенди и молодой лорд. У каждого в руке была бутылка, и они то и дело наполняли рюмки. У Мхенди глаза налились кровью, у лорда они стали стеклянными. Слева от них на полу между двумя молоденькими женщинами сидел Пол Мэби. На коленях у него лежал открытый блокнот, и он делал торопливые наброски. Наблюдая за тем, что появляется из-под его карандаша, женщины заливались смехом.

Лорд тыкал пальцем в грудь Мхенди.

— Согласен. И все равно, ведете вы себя непоследовательно. Вечно нападаете на тех, кто стоит на вашей стороне.

— Да нам вовсе не нужно, чтобы кто-то стоял на нашей стороне, — прервал его Мхенди. — Нам нужны справедливость и свобода!

— Именно потому мы и стоим на вашей стороне…

Мхенди взглянул на Удомо и покачал головой:

— Ну как вы не понимаете, друг мой. Ведь все это очень просто. Я — черный. И мой друг Майк — вот он — тоже черный. Нам вовсе не нужно вставать на нашу сторону. Мы сами — наша сторона. Нам не приходится вникать в проблему. Мы сами — эта проблема. Когда вы говорите «расовый барьер», для вас это пустой звук; для нас же это горький опыт, печальная действительность, с которой вы никогда не сталкивались и никогда не столкнетесь. Вам легко говорить «будьте благоразумны!». Для вас это нечто отвлечение, вы можете позволить себе роскошь быть благоразумными.

— Все это я прекрасно понимаю, — терпеливо говорил лорд. — Будь я в вашем положении, я, конечно, испытывал бы те же чувства. И все же я настаиваю: чтобы заставить других смотреть на вещи вашими глазами, заставить их почувствовать ваше положение, нужна дипломатия, а не злобные выпады. Только так вы сможете завоевать участие и поддержку. Понимаете?

Бешенство охватило Удомо.