В дверь вновь отчаянно забарабанили прикладами. Частые удары гулом разносились по пустому, вымороженному подъезду, поднимая на ноги весь дом. Но никто из квартир не выглянул — все тихо сидели, прислушиваясь к шуму на лестнице и молясь лишь об одном: чтобы те, кто пришел, пришли не к ним.

Бух!

Бух!

Бу-ух!...

Мишель нашел в темноте руку Анны и крепко сжал ее.

Ему было жутко, и он мог представить, как теперь должно быть страшно ей. Но все равно он был счастлив, потому что рядом с ним была Анна, его пред богом и людьми жена.

Дверь затрещала, поддаваясь.

Бух!

Бух!!

Выбитый замок вылетел вместе со щепой, створки распахнулись, и по квартире застучали чьи-то торопливые шаги.

Нет, не миновала их беда, беда вломилась в их дом в образе одетых в мышиные шинели солдат. Выставив пред собой дулами книзу винтовки, они пошли по комнатам. Сунулись в гостиную, настороженно оглядываясь.

— Не видать ничего! Может, нету их?

— Ага как же!... Здеся они! Затаились, поди!... Ну-кась подсвети.

Кто-то, ощупью двигаясь вдоль стены, наткнулся на книжный шкаф, ударил по дверце прикладом так, что, громко звеня, посыпалось на пол битое стекло. Нащупал, выдернул первую попавшуюся книгу, рванул из нее несколько листов, скрутив жгутом.

Чиркнула фосфорная спичка. И страницы книги, тлея и разгораясь, осветили все вокруг желтым, мечущимся пламенем.

— Аида теперь.

Подсвечивая себе импровизированными факелами, солдаты двинулись дальше по комнатам...

Мишель слышал, как все ближе и ближе стучат шаги. Отчего все сильнее, сам того не замечая, сжимал в своей ладони руку Анны.

Вот в проем кто-то сунулся. И тут же, заметив их, отпрянул.

— Туточки они! — крикнул обрадованный голос.

Зайти на кухню с ходу солдаты не решились, теснясь вдоль стен, таясь за косяками. Знали, что «хфицеры» запросто могут учинить стрельбу из револьверов.

— Эй, слышь-ка, — примирительно крикнул кто-то. — А ну выходь, не то счас палить зачнем!

Клацнул передергиваемый затвор трехлинейки.

И вслед ему другие.

Мишель знал, по фронту помнил этот характерный звук. И как фронтовик понимал, что вот теперь, скоро, начнется стрельба и что пули, рикошетом метаясь по кухне, могут зацепить Анну.

Он подумал, не бежать ли через черный ход, но услышал, как по ту сторону двери кто-то возится. Нет, не дураки солдаты, чтобы не поставить на черной лестнице караул.

Мышеловка захлопнулась.

— Слышь чего говорю, не балуй, вашебродь, не то гранату кинем! Давай сюда оружие.

— У меня нет оружия! — громко сказал Мишель.

На кухню из-за косяка опасливо сунулась и тут же скрылась чья-то голова.

— Там баба! — громко сказал голос.

И тут же в раскрытую дверь разом ввалились, заполняя собой тесное пространство кухни, солдаты. Человек, пожалуй, шесть. Мишеля обступили, сорвали со стула, охлопали по карманам и бокам.

— Точно — нету!

— Господа, это какое-то недоразумение... — начал было Мишель.

Но его перебили:

— Какие мы те господа? Господ ныне нету — перевелись все!

— Ну хорошо, пусть... товарищи... солдаты... Случилась совершенно нелепая ошибка...

Но его никто не желал слушать.

— Надо бы бабу для порядку обыскать, — предложил кто-то из солдат. — Может, он ей револьверт сунул. А ну как она нам вслед стрельнет?

И то верно. Кто их господ разберет. И такое тоже бывало... Всякое бывало!

— Барышня, руки-то поднимите! — приказали солдаты.

— Что вы хотите?.