Однако Годунов успел расправиться с Шуйскими прежде, чем они с ним. В конце 1586 года все они были высланы из столицы в свои отдаленные вотчины. Иван Петрович отправился в небольшой поволжский городок Кинешму. Но и здесь, в костромской глуши, Шуйский казался опасен Годунову, положение которого продолжало оставаться крайне шатким. Осенью 1588 года из Москвы в Кинешму был послан сильный отряд под началом князя Туренина. Посланцы Годунова взяли старого воеводу и отвезли в Кирилло Белозерский монастырь.

Инок поневоле, Шуйский прожил в древней обители лишь несколько дней. Выполняя волю Бориса, князь Туренин довел дело до конца. 16 ноября 1588 года герой России Иван Петрович Шуйский был отравлен угарным газом в своей монастырской келье.

Можно думать, что столь знатный инок был погребен в самой аристократической части монастырского кладбища – близ алтаря Успенского собора. Время не сохранило его надгробия, как не сохранило оно и следов захоронений многих других выдающихся деятелей русского средневековья, окончивших свой жизненный путь в стенах северной обители.

Они ушли в землю, в прах, из которого согласно Библии и были некогда сотворены Всевышним, укрылись зеленым одеялом травы, уснули навеки во мраке своих забытых могил. Но то, что совершили они, пока находились на поверхности земли, не должно исчезнуть из памяти людей, стать добычей забвения, как стали их бренные останки. Ведь труды и подвиги наших близких и далеких предков создали нас такими, какие мы есть сегодня. И только ощутив себя малой, но необходимой частицей рода и его высшей формы – народа, человек обретает чувство ответственности за свои дела перед теми, кто придет на землю после него, и перед теми, кто уже свершил свой жизненный путь.

Если в XVI столетии князья Шуйские являлись на исторической сцене прежде всего как полководцы, мужественные стражи русских рубежей, – то последнее поколение рода, словно исчерпав некий таинственный источник мужества и благородства, отличалось лишь на поприще дворцовых интриг и коварства. Конечно, в этом проявилась не только печать вырождения, но и пагубное воздействие самой эпохи, в которой они сформировались как личности. Полное кровавых безумств и всеобщего страха последнее десятилетие правления Ивана Грозного воспитало у молодого поколения близкой ко двору русской аристократии явное предрасположение к подлости.

Братья Шуйские – Андрей, Василий (будущий царь), Дмитрий и Иван – в юности не обрели тех родовых добродетелей и христианских моральных императивов, которые в той или иной мере были присущи всем их предкам. Не потому ли нам практически нечего сказать о них как о воеводах, заслуживших уважение современников и потомков, если не великими победами, то хотя бы мужеством и честным исполнением своего долга?

Выдающиеся полководцы – как, впрочем, и вообще творческие, одаренные люди – в повседневной жизни, как правило, бывают прямодушными и открытыми. Именно поэтому они так легко гибнут в хитросплетениях дворцовых интриг. Но есть и обратная закономерность: мастера тайной дипломатии обычно бывают трусоваты и начисто лишены полководческого дара, который в большей мере состоит из умения сплачивать людей, сообщать им свою волю и мужество.

Впрочем, не будем слишком суровы к последним Шуйским. Судьба жестоко посмеялась над ними. Непревзойденные хитрецы, предусмотревшие все и вся, они, однако, упустили из виду простой и очевидный, из века в век утверждающий себя закон бытия, – "чем кто согрешает, тем и наказывается" (Премудрость, 11, 17).