Джесси вцепилась в седло и героически терпела, пока лошадь подбрасывала ее всю дорогу.
Они проскакали, казалось, где-то около сотни миль, прежде чем Сидни решил замедлить темп.
– Разве это не великолепно? – спросил он. – Что может быть лучше ветра, треплющего ваши волосы?
Она могла только догадываться, что ветер сделал с ее волосами.
– Мы живем в двух совершенно различных мирах, – простонала Джесси. – На расстоянии не менее миллиарда миль.
– Что? – спросил он, резко натянув поводья. – Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что у меня болят колени. И бедра. И спина разламывается. Сидни, у меня в конце концов болит задница.
– Почему вы не сказали мне раньше? Джесси, я же спрашивал, все ли с вами в порядке.
– Я не хотела, чтобы вы подумали, будто я трусиха.
– Я уже знаю, что вы не трусиха.
– Я хотела, чтобы вы подумали, будто я – выносливый человек, знающий толк в лошадях.
– Зачем?
– Я хотела вам понравиться.
Он выглядел ошарашенным.
– Вы хотели мне понравиться? Зачем? Что еще вы запланировали для ранчо?
– Нет у меня никаких планов насчет вашего вонючего ранчо!
– А насчет меня? – подозрительно сказал он.
– Вот видите! Вы всегда думаете обо мне только самое плохое.
– Я?
– Только не понимаю, почему я вам не нравлюсь. Проклятье! Вы, упрямый старый ковбой, я же отличная девушка!
– Я никогда не говорил, что вы мне не нравитесь, – мягко сказал Сидни. Он направил лошадей к небольшой рощице, протянувшейся вдоль маленького ручейка, остановил там свою лошадь и медленно спешился.
Затем перешел на другую сторону и помог Джесси слезть с лошади. Колени девушки подогнулись, и она прислонилась к нему.
Его рука крепко обняла ее.
– Будьте вы прокляты, Джесси, с чего это вы взяли, что не нравитесь мне? Вы мне нравитесь, черт возьми, даже очень.
– Разве?
– А как вы думаете, зачем я попросил вас поехать сюда? Вы меня заинтриговали, и я хотел получить возможность узнать вас получше.
– Правда?
– Ну а вы что подумали?
– Я подумала, вам нравится… целовать меня.
– Ну, я не буду этого отрицать.
– Я подумала, что, может быть, вы завернете меня в шерстяное одеяло, увезете в никуда и осыплете поцелуями с ног до головы.
– Я привез одеяло, – хрипло сказал Сидни.
– Я надеялась на это.
– Правда? – нежно спросил он.
– Нет, Сидни, я не могу! Мы не можем.
– Мы не можем?
– Мне еще никогда не было так больно, – пожаловалась она, со стоном опускаясь под дерево. – Я думаю, что не смогу скакать верхом обратно.
– Вам придется это сделать, – сказал он.
– Но я не могу.
– Джесси, – Сидни присел рядом с ней и дернул одну из ее кудряшек, – это может показаться забавным, но симпатия и антипатия к вам одинаково изводят меня.
– Изви…
– Нет, – прошептал он, его рот приблизился к ее, – скажи, твои губы тоже болят?
– Нет, кажется, они – единственная часть моего бедного тела, которая избавлена от боли.
Он нежно поцеловал ее. Джесси почувствовала, что в ее легких не осталось ни капли воздуха.
– Сидни, – прошептала она, – мои уши тоже не болят, оба. |