— Не будь таким букой. Мы провели прекрасную ночь, и ты сам об этом знаешь. Я просто тревожусь о тебе. Ты кажешься мне… каким-то ненормальным. Я понимаю, на тебя навалилась куча неприятностей. Трававоск, тот парень Уолкер и все остальное…

Разговор на подобную тему стоял последним в списке моих желаний. В лучшем случае Моника снова считала себя обязанной защищать меня. В худшем… я даже не понимал, чего она добивалась. Мне было неприятно, что Нэбер так настойчиво интересовалась подробностями моей прошлой недели. Кстати, паранойю можно называть и осторожностью — особенно когда вы живете в мире неправдоподобно бесконечного времени. Эта судорога возвращавшихся старых привычек начинала тревожить меня. Мне не хотелось возвращаться к прежнему «подкаблучному» состоянию.

— Ты грузишь меня все тем же дерьмом, но только с новой вишенкой на креме, — сказал я ей, расплатившись по счету. — Мне пора идти. Нужно сделать кое-какие дела. Счастливо оставаться. Не спеши. Допей свой кофе.

— Значит, уходишь?

Она посмотрела на меня с грустной улыбкой.

— Ладно. Было забавно. Как в старые времена.

— Вот именно. Как раньше.

Я не знал, что еще сказать, поэтому склонился и поцеловал ее в губы — без всяких обещаний и клятв.

— Может, еще увидимся. Вечером в «Циркуле».

— Да, в «Циркуле», — ответила она.

Я чувствовал, как она смотрела мне вслед. Не вполне осмысленное побуждение заставило меня подождать полминуты и пройти мимо витрины закусочной. Моника говорила по телефону. Ее лицо было серьезным. Конечно, это ничего не доказывало, но лучше я чувствовать себя тоже не стал. И я определенно  испугался. Мне не хотелось снова превращаться в парня, который никому не доверял. Паршивый способ мироощущения. Именно поэтому я и отказался от него.

Для такой ранней весны день выдался неожиданно теплым. Грузчики в порту перевозили на карах коричневые мешки. Зеваки грелись на солнце и, радуясь свежему бризу, наблюдали за яхтами и лодками. Когда мои клетки мозга ожили, я вспомнил о своем обещании — завтра мне предстояла опека над стажером Сэма. То есть этот вечер (при условии, если не вмешается адвокатская практика) был моим единственным шансом на рекогносцировку «Харчевни». До наступления сумерек я планировал съездить в район университета, чтобы осмотреть там студенческую забегаловку и определить возможные пути отхода. Кроме того, мне требовалось время для размышлений. Наверное, какой-нибудь парень мог бы обдумать ситуацию еще на протяжении неуклюжей беседы с бывшей любовницей (с которой он не желал сходиться заново). Но я, к сожалению, не относился к такой категории людей.

* * *

Даже если вам не доводилось бывать в Сан-Джудас, вы наверняка что-то слышали о Стэнфордском университете: «Гарварде» Запада, альма-матер нескольких президентов США и (хотя об этом мало говорится) колыбели бесчисленного количества жутких видов тактического оружия, включая водородную бомбу.

Напомню вам, что в середине девятнадцатого века на территории Северной Калифорнии был один-единственный крупный город — Сан-Франциско. Он начал развиваться в эпоху Золотой лихорадки, и с тех пор его процветание лишь набирало ход. Именно здесь, на пути к золотым приискам, всем искателям приключений продавали орудия старателей — и там же за бесценок покупали их у неудачников, которые возвращались назад. В этом городе за деньги можно было заказать любые услуги — в том числе незаконные. Через пасть залива, прямо напротив Сан-Франциско, быстро вырос Окленд, превратившийся в трамплин к золотым холмам Калифорнии.

Чуть позже появилось еще два крупных города. Один возник на юго-восточном конце залива и сформировался вокруг христианской миссии «Сан-Хосе».