— А что, если Стриженый преуспеет? — тихо спросил я. — Что, если он убьет тебя?

Майкл рассмеялся.

— Не думаю, что это произойдет, — ответил он. — Но если и произойдет… — Он пожал плечами. — Смерть — не самая пугающая перспектива для меня, Гарри. Иначе я бы не смог на протяжении столь долгого времени носить этот Меч. Я знаю, что ждет меня, и знаю, что о моей семье позаботятся.

Я закатил глаза:

— Ну конечно, что с того, что твоим младшим детям придется расти без отца?

Он поморщился, задумчиво сжал губы и помедлил с ответом. Наконец произнес:

— Многим детям приходится.

— И это все? — недоверчиво спросил я. — Ты просто смиришься с любым развитием событий?

— Я бы не хотел этого — однако на свете много вещей, которых я бы не хотел. Я лишь человек.

— Последнее, чего я ожидал от тебя, — это фатализм, — сказал я.

— Это вовсе не фатализм, — возразил он неожиданно твердым голосом. — Вера, Гарри. Вера. Все имеет свою причину.

Я не ответил. С моей точки зрения, причина заключалась в том, что некто жестокий и весьма хитроумный пожелал заполучить один из Мечей. Хуже того, этот некто, судя по всему, являлся смертным. И если Черити не ошиблась, у Майкла не было небесной страховки на случай подобной угрозы.

Это также означало, что мне придется взять себя в руки: Первый закон магии запрещал использовать ее для убийства людей. Некоторая свобода трактовки допускалась, но не слишком большая, и с этим делом лучше было не шутить. Белый Совет издавал законы, и всякий нарушитель с максимальной вероятностью приговаривался к смерти.

— Только этого мне не хватало, — пробормотал я.

— Что?

— Ничего.

Майкл остановил фургон на гравийной парковке перед моей квартирой, располагавшейся в подвале большого старого пансиона.

— Мне нужно заехать на стройку, прежде чем мы заберем твою машину. Ладно?

Прихватив Меч, я выбрался из фургона.

— Так и быть, — ответил я. — Раз уж на все есть своя причина.

Небольшая компания Майкла строила дома. Годы нерегулярных исчезновений для схваток с силами зла, возможно, не дали ему заняться строительством действительно дорогого и прибыльного жилья. Поэтому он строил для верхних слоев среднего класса. Вероятно, ему удалось бы зарабатывать больше, если бы он жульничал, но Майкл есть Майкл. Я не сомневался, что такого никогда не произойдет.

Этот дом неподалеку от Волчьего озера выглядел уныло, как и все стройки: голая земля, выкопанные и сваленные в стороне деревья, обычный для таких мест мусор — грязь, щепки, отходы жизнедеятельности рабочих и — повсеместно — следы больших сапог. Несколько человек собирали остов дома.

— Много времени это не займет, — пообещал Майкл.

— Конечно, — ответил я. — Валяй.

Майкл выбрался из фургона и захромал к дому, двигаясь с энергией и целеустремленностью, какие я редко в нем замечал. Нахмурившись, я проследил за ним глазами, потом вытащил из кармана первый конверт и начал просматривать фотографии.

Фотография Майкла на стройке была сделана здесь. Стриженый приезжал сюда, чтобы понаблюдать.

Возможно, он и сейчас здесь.

Я вылез из машины и перекинул ремень ножен через плечо, чтобы рукоять Меча торчала рядом с головой. Не выпуская из рук фотографию, начал кружить по стройке, пытаясь определить, откуда Стриженый сделал снимок. Несколько рабочих изумленно посмотрели на меня, но, как я уже говорил, мне не привыкать.