- Аллочка, мне неудобно обременять вас своими проблемами...

- Да какие проблемы, Ксения Аркадьевна! Мне это не составит никакого труда, а множество хороших людей в итоге реализуют себя и порадуют зрителей пьесами новой волны. Ведь это не просто детектив, хотя и интрига для пьесы привлекательна, а действо, способное заставить задуматься. Лидия Петровна очень умный и глубокий человек, до сих пор немножко идеалистка в свои пятьдесят четыре. Поначалу я, с присущим мне цинизмом, тихо удивлялась на нее, полагая, что в наше цинично-материальное время идеалисты уже вымерли, порой пыталась шокировать её резкими высказываниями, а она в ответ лишь улыбалась и говорила, что я ещё не совсем взрослая и вскоре сама все пойму. И в итоге перевоспитала меня, представляете? Меня, считавшую себя умнее самых умных, большим знатоком человеческой психологии и отъявленной реалисткой! Теперь я, неожиданно для самой себя, обнаружила, что в душе все ещё чуточку идеалистка, тяготею к романтическим отношениям, предпочитаю видеть в людях преимущественно хорошее, а недостатки объясняю особенностями личности. Правда, в моем теперешнем альтруистически-идеалистическом настрое есть и исключения - некоторые недостатки я расцениваю как пороки, к примеру, если человек патологический мерзавец и своими поступками лишь вредит людям. И тогда из альтруистических соображений я нейтрализую такого выродка.

- Как? - спросила заинтригованная собеседница, уже начиная потихоньку вживаться в роль детективши-интеллектуалки.

- По-разному, - уклонилась от ответа верная боевая подруга.

- Неужели?.. - Ксения Аркадьевна даже побоялась выговорить страшное слово, потом все же пересилила себя - надо же вживаться в роль! - и шепотом произнесла: - Неужели убийство?

- Нет, что вы! - рассмеялась верная боевая подруга. - Раньше я думала, что смогу пристрелить подонка, если не будет иного выхода, и моя рука не дрогнет. Однако Лидия Петровна вправила мне мозги, объяснив, что это, в сущности, тоже убийство. И я с ней согласилась.

- А вы умеете стрелять? - Собеседница смотрела на неё со смешанным выражением ужаса и восхищения.

- Умею.

- Мне трудно поверить... Я помню вас двадцатилетней девушкой. Вы и в юности были сильны характером, и тогда я сказала мужу, что лучшей супруги моему сыну, чем Аллочка Королева, не сыскать. Но чтобы красавица и умница Аллочка Королева стала стрелять...

- Да я больше балуюсь, Ксения Аркадьевна, - успокоила её верная боевая подруга.

- Но зачем вы научились? Мне неприятно смотреть фильмы, где женщина держит в руках оружие. Это противоестественно. Да и вообще неженственно.

- Жизнь заставила, Ксения Аркадьевна, - вздохнула Алла.

- Неужели вашей жизни угрожала опасность?

- Не напрямую, но шансы были.

- Из-за бизнеса?

- Да.

- Потому я и удивилась, что вы занялись коммерцией. Это совершенно не в вашем стиле, Аллочка, поверьте. Шестнадцать лет назад я говорила мужу, что сцена многое потеряла из-за того, что вы не стали актрисой. У вас талант, моя милая, я говорю вам со всей уверенностью, как человек, который в этом разбирается.

- Друзья считают меня прирожденной актрисой, - согласилась Алла. - В общем-то мне и в жизни приходится играть разные роли - и хорошие, и не очень. Но играть на сцене я и не помышляла. Это не мое.

- О, вы ещё не знаете себя! - с жаром возразила Ксения Аркадьевна. Вы просто не пробовали. В вас есть артистизм, и это главное. Скрытый талант чувствуется даже в человеке, который его не реализовал.

- Вам виднее, - не стала спорить верная боевая подруга. - Но поезд уже ушел.

- Раньше я уговаривала вас попробовать себя, теперь, разумеется не буду. Но не потому, что время упущено - это-то как раз не имеет значения, а потому что профессия театрального актера ныне слишком мало оплачиваема. А вы ведь в бизнесе...

- Привыкла к большим деньгам, вы хотите сказать? - рассмеялась Алла.