Женский голос по громкой связи предупредил на трех языках, что сигареты должны быть потушены, а ремни — пристегнуты, ибо самолет готовится к взлету.

Джиллиан нахмурилась.

— С чего вы взяли, что я студентка?

— А кто же? — парировал он добродушно. — Студенты, откуда бы они ни были, всегда одеваются одинаково. На вас джинсы, футболка, у вас прямые русые волосы, а судя по тому, как вы произносите «р», я бы отнес вас к уроженкам среднего запада США.

С некоторой неохотой Джиллиан призналась:

— Я из Де-Мойна.

— Это в Айове, не так ли?

Их разговор был прерван гулом моторов. Самолет оттащили от терминала, и он стал выруливать на взлетную полосу.

Из служебного отделения вновь выпорхнула стюардесса и забубнила на английском, французском и итальянском обычный текст, оповещающий пассажиров о расположении кислородных масок, спасательных жилетов и аварийных выходов. Джиллиан слушала ее с деланным равнодушием вся обмирая от приятного волнения перед взлетом. Мужчина, сидящий рядом, поморщился, прикрывая глаза.

Около пяти минут самолет тащился вдоль каких-то ангаров, потом на секунду замер и весь затрясся. Раздался свирепый, нарастающий рев. Грузный лайнер рванулся в воздух, земля стремительно унеслась вниз, уши, как водится, заложило, но в них все равно проник мерзкий звук убирающихся шасси. Затем стюардесса с размеренной монотонностью сообщила, что пассажирам можно ходить по салонам и курить в отведенных для этого местах.

Джиллиан, следившая, как Милан отдаляется и становится все меньше и меньше, невольно вздохнула.

— Взгрустнулось? — спросил сосед.

— Немного. Я, конечно, рада, что возвращаюсь домой, но поездка была такой чудной. И вот она кончилась. Жаль!

— А чем вы намерены заняться в дальнейшем? — прозвучал следующий вопрос.

— Скорее всего, преподаванием. Меня берут в среднюю школу. Это мое первое место. — Она вновь посмотрела в окно.

— Кажется, вас не очень устраивает подобная перспектива? — В тоне попутчика не ощущалось ни капли сарказма. — Если работа вам не по нраву, зачем же за нее браться?

— Ну как же, — сказала Джиллиан, надеясь, что ее голос звучит достаточно рассудительно, — я же должна делать что-то. Замуж я пока что не собираюсь… — Она осеклась, вспомнив, как расстроилась мать, услышав о ее разрыве с Гарольдом. Все равно из этого брака не вышло бы ничего хорошего, менторским тоном сказала себе Джиллиан, как говорила почти ежедневно начиная с десятого апреля — даты, когда возвратила кольцо.

— Я, кажется, влез не в свое дело. — В голосе мужчины звучало сочувствие. — Простите меня.

— Пустяки, — ответила Джиллиан, не желая зацикливаться на личной проблеме. — Я просто задумалась о высоте, на какой мы летим.

— Да? — Темные, загадочные глаза соседа странно блеснули. — Тогда, может быть, вы мне расскажете, что вам довелось повидать.

— Знаете, — сказала Джиллиан, радуясь поводу выбросить Гарольда из головы, — я ведь очень стремилась туда, где в конце концов очутилась. Читала, готовилась. И меня поразило, насколько там все не так.

— Не так? В каком смысле?

— Ну-у… поражает не сама старина, — медленно произнесла Джиллиан, — а то странное чувство, какое она вызывает. То есть реальность глубже и шире того, о чем нам долдонили в школе. Например, находясь в замке Брэн, я поняла, почему о нем ходят легенды. И почему многие до сих пор верят в них.

Попутчик пошевелился.

— Замок Брэн?

— Да. Вы знаете, чем он знаменит? Это замок, который Брэм Стокер использовал как прототип замка Дракулы.