Прохаживаясь взад и вперед по террасе, императрица обдумывала то, что сказал ей Ли Ляньинь. Нет, для ее племянника еще не пришло время умирать. Ответственность за его смерть не должна лечь на нее. Было правдой то, что она желала его смерти, но желание — не есть преступление. Пусть его смерть будет решена на Небесах.

Когда Ли Ляньинь снова появился перед ней, она холодно сказала:

— Не говори мне больше о путешествии императора на Желтые источники. Что Небо желает, то само же Небо и сделает.

Эти слова были сказаны таким суровым голосом, что евнух встал перед ней на колени и склонился, чтобы показать, что он повинуется.

Однако кто же мог подумать, что китайские мятежники исхитрятся и найдут тайный путь к молодому императору? Они сделали это через одного из евнухов. Однажды утром в десятый лунный месяц того года молодой император ускользнул от своих евнухов-стражников и бежал через сосновые леса на северной стороне острова к бухточке, где его уже ждала лодка.

Но евнухи заметили сквозь деревья его развевающиеся одежды и погнались за ним следом. Они схватили императора в тот миг, когда он уже садился в лодку, и принялись умолять его не совершать побега.

— Если вы убежите, Сын неба, то Старый Будда велит нас обезглавить.

У императора было нежное сердце, он заколебался, хотя лодочник, который был переодетым мятежником, закричал ему, что нельзя медлить, что жизни евнухов ничего не стоят. Но император посмотрел на умоляющих евнухов, среди которых был совсем юный мальчик, нежный и добрый, он часто и всегда усердно прислуживал своему господину. Увидев этого плачущего юношу, император не смог ступить в лодку. Он покачал головой, и лодочник, не осмеливаясь больше задерживаться, отчалил в безмолвную рассветную дымку.

Эта грустная история достигла ушей императрицы. Выслушав, она ничего не предприняла, или казалось, что ничего не предприняла, но она сохранила этот случай в своем сердце, чтобы потом припомнить его императору. Тем временем она казнила мятежников, принцев и министров, которые поддерживали императора. Но его она оставила жить, ибо у нее было припасено оружие. Ее подданные настолько глубоко почитали древнюю мудрость Конфуция, что ей достаточно было только напомнить им, что император замышлял убить ее, и они закричат, что он предатель. Она знала, что молодой император понимал, что оружие ее было сильным, он сам слишком почитал Конфуция.

За милосердие Жун Лу похвалил ее. Он снова попросил частной аудиенции и сказал:

— Хотя верно, ваше величество, что народ никогда не простил бы заговор против вас, однако он не стал бы почитать вас, если бы вы допустили, чтобы император лишился жизни. Он должен быть в заточении, я это признаю, так как иначе он станет оружием в руках ваших врагов, но пожалуйте ему всякую возможную милость. Пусть он появится рядом с вами, когда вы будете принимать посланника из Японии через десять дней, — пусть он появляется, когда будете принимать посланников от внешних территорий. Вы, ваше величество, можете позволить себе всякий акт милости и доброты. Пусть мне будет позволено также предложить, чтобы Жемчужная наложница…

Но она подняла обе руки, приказывая ему замолчать. Сами слова «Жемчужная наложница» не должны были произноситься в ее присутствии. Она посмотрела на Жун Лу холодно и спокойно, и он больше ничего не сказал. Она была императрицей и женщиной, но в этот день он видел только императрицу.

— Я буду говорить о других вопросах, — сказал он.