Дьяк заглянул под стол, а затем прыгнул Джо на колени. Под столом всегда было на несколько градусов теплее, и два теплокровных существа, Дьяк и Джо, по отдельности или вместе, снова и снова выбирали это прибежище.

– А теперь ты послушай, – сказал Ком.

Джо привалился головой к стенке стола. Дьяк спрыгнул с его коленей, вышел – и считанные секунды спустя вернулся, волоча пластиковую сумку. Джо открыл сумку и достал окарину.

– Есть вещи, про которые я могу тебе рассказать, и про большую их часть я уже рассказал. Есть вещи, про которые ты должен меня спрашивать. Ты пока что спросил про очень немногие. Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты обо мне. И если нам предстоит остаться друзьями – что очень важно и для тебя, и для меня, – это положение должно измениться.

Джо отложил окарину.

– Это верно, Ком. Я не так много о тебе знаю. Откуда ты взялся?

– Меня построил один умирающий Ллл, чтобы я вместил его распадающееся сознание.

– Ллл? – переспросил Джо.

– Ты ведь про них уже почти забыл, правда?

– Нет, не забыл.

– Так что мой разум – это разум Ллл.

– Но ты не ввергаешь меня в скорбь.

– Я наполовину Ллл и наполовину машина. Поэтому я лишился защиты.

– Так ты Ллл? – снова с недоверием спросил Джо. – Надо же, никогда не приходило в голову. А теперь, когда ты мне сказал, ты не думаешь, что это несколько меняет дело?

– Сомневаюсь, – сказал Ком. – Но если ты что‑нибудь скажешь про кого‑то из своих лучших друзей, я почти все уважение к тебе потеряю.

– При чем тут лучшие друзья? – спросил Джо.

– Еще одна аллюзия. Все точно так же, как с предыдущей.

– Послушай, Ком, а почему бы нам не отправиться дальше вместе? – вдруг предложил Джо. – Я уезжаю – это я уже решил. Так почему бы и тебе со мной не отправиться?

– Отличная мысль. Я уже думал, ты никогда не предложишь. Так или иначе, это единственный способ отсюда выбраться. Конечно, зона, в которую мы отправляемся, очень враждебна для свободного Ллл. Это непосредственная территория Империи.

Они защищают Ллл и очень сильно расстраиваются, если кто‑то сбрасывает их защиту и сам решает оставаться свободным. За ними уже числятся кое‑какие отчаянные жестокости.

– Ну, если кто‑то спросит, просто скажи, что ты компьютер. Как я уже говорил, я бы ничего не узнал, если бы ты сам не сказал.

– Я ничего не намерен скрывать, – твердо сказал Ком.

– Тогда я скажу, что ты компьютер. Но давай уже двигаться. А то мы здесь еще много часов проторчим. Я уже чувствую, как очередная дискуссия завязывается. – Джо вылез из‑под стола и направился к двери.

– Комета?

Джо остановился и оглянулся через плечо.

– Что? Только уж теперь мнения не меняй.

– Нет‑нет. Я определенно отправляюсь. Но вот что... скажем, если бы я – а теперь будь откровенен – просто волокся бы по улице, ты правда думаешь, что люди сказали бы: «Вон идет квазивездесущий общелингвистический мультиплекс», – и не подумали бы про Ллл?

– Именно так я бы и сказал. Если бы вообще что‑то сказал.

– Хорошо. Вылетай по трубе до Джорнал‑сквер, и через сорок минут я там с тобой встречусь.

Дьяк осьмин ожил вслед за Джо, пока тот по пыльной, растрескавшейся равнине Луны бежал к яйцевидному звездолету.

* * *

Труба представляла собой искусственный стазис‑поток, который быстро переправлял корабли по ту сторону Плутона, откуда они могли покидать систему, не опасаясь тяжелых повреждений солнечной пылью.