Алексей вздохнул, принимая эти правила игры. Мне еще долго принимать «отчеты» о том, что здесь было сделано за последние три месяца, поэтому пусть отвлекутся от текучки.

Вечером, когда шум в цехах стих, я беседовал в своем кабинете с теми, кто составлял мозг моей разросшейся империи. Напротив меня за столом сидели Изабелла и царевич Алексей — их вынужденное за прошедшие месяцы партнерство наконец превратилось в слаженный механизм. Он, с его растущей хваткой управленца, отвечал за «как»; она, с ее острым умом, — за «что» и «почему». Они не нуждались в арбитре: на мой стол ложились уже готовые, взвешенные решения.

— Петр Алексеевич, — начала Изабелла без предисловий, раскладывая листы, исписанные ровным почерком. — Пока вы были в походе, я, по вашему поручению, анализировала донесения и реакцию европейских государств на ваши прошлые успехи. И картина, которую я составила, внушает тревогу.

Она пододвинула ко мне один из листов.

— Раньше они видели в вас гениального ремесленника, создателя диковинных пушек, такого инструмента в руках Государя. Прутская кампания все изменила. Легенда о вашем «небесном корабле», многократно приукрашенная слухами, произведет ужасающий эффект. В глазах европейских дворов вы станете носителем принципиально новой военной философии, человеком, который в одиночку может изменить баланс сил на континенте. Вы сами стали оружием.

Слова Изабеллы заставили поежится. Она озвучила то, что я и сам смутно ощущал.

— А это меняет правила игры, — продолжила она, поднимая на меня серьезный взгляд. — Охота больше не будет вестись за вашими чертежами. Украсть чертеж «Катрины» бесполезно, его не воспроизвести без понимания принципов. Теперь они будут охотиться за носителем знания. За вашей головой, Петр Алексеевич. И за головами тех, кто составляет ваш ближний круг. Особенно, — она на мгновение перевела взгляд на окно, — за головой Андрея Константиновича. Они поняли, что украсть идею невозможно, зато можно украсть человека, способного ее воплотить. И, — добавила она с нажимом, — на вас, Алексей Петрович. Вы — наследник. Ваша жизнь — это будущее Империи, и теперь ей угрожают и придворные интриги, и иностранный клинок.

Я хмыкнул. Воспоминание о неудавшемся похищении Нартова, о той легкости, с которой враг проник в самое сердце Игнатовского, было еще свежо, Брюс говорил об этом. Изабелла облекла в слова то, что я сам уже знал. Просто теперь локальная угроза разрослась до глобальной проблемы.

Алексей взял слово. Его лицо было невозмутимо — угрозу он воспринял как личный вызов.

— Я согласен с баронессой, — твердо произнес он. — Ждать, пока они нанесут удар, — глупость. Мы должны действовать на упреждение. Я подготовил несколько предложений.

Он пододвинул свой лист, на котором пункты были изложены по-военному четко.

— Первое. Немедленно усилить режим секретности. Капитану де ла Серда — чрезвычайные полномочия и ресурсы. Игнатовское должно стать настоящей крепостью, не только снаружи, но и изнутри.

Спорное предложение. Все и так на должном уровне. Ну да ладно.

— Второе. Ввести систему уровней доступа. То, над чем работает Андрей Константинович, — высший уровень. Полную картину проекта «Небесный Сокол» должны знать только трое: вы, он и я как координатор. Остальные — лишь исполнители.

Это уже лучше. Зачатки этого уже есть.

— Третье. Нельзя держать все яйца в одной корзине. Предлагаю немедленно начать программу рассредоточения: создать на Урале, под прикрытием заводов Демидова, дублирующую производственную базу. Перевести туда часть мастеров, наладить выпуск ключевых компонентов.

А вот это совсем хорошо.