Криза все еще подозрительно поглядела на флягу: а может, его позабавит убить ее именно так? Но в конце концов, она ведь понимает, что не доживет до рассвета, так какая разница? Она отвернула крышечку и принялась наливать странно пахнущий напиток того же цвета, что и болотная жижа. Жидкость в чашке вдруг вспыхнула – по поверхности прошла волна сияния и внутри заплясали мелкие искорки.

– Давай-давай! – хмыкнул Татльзвум.

Подбодрить – не подбодрил, но… терять нечего, а любопытно же – она такое впервые видит! И она осторожно пригубила… Теплая волна прокатилась по горлу и ухнула в желудок. Там, кажется, сплясала и… разлетелась по всему телу короткими веселыми искорками и… Криза шумно выдохнула. Тяжелая, свинцовая усталость, от которой болело все тело, схлынула, а в голове стало ясно и звонко, и кажется, даже видеть в темноте она начала лучше.

– Один стакан. – с интересом наблюдая за ней, хмыкнул Татльзвум. – Не больше. И не чаще одного раза в седмицу.

Жмурясь от удовольствия, Криза прихлебывала из стаканчика – даже если он решил ее взбодрить, чтоб она ощутила собственную смерть во всей полноте… хоть ненадолго отступившая застарелая усталость уже радовала!

– Что это? – не сдержавшись, с любопытством спросила она, заглядывая в опустевший стаканчик.

– Почки того самого дерева, которое на нас напало. – неожиданно охотно отозвался Татльзвум.

– А… как же? – она снова оглянулась – пылающее дерево превратилось в крохотный огонек на черном горизонте. – Оно же – нападает?

– Ну или оно тебя съест… или ты его выпьешь. – меланхолично откликнулся Татльзвум. – На Болоте мно-ого интересного. – еще разок оттолкнулся шестом и бросил. – Флягу можешь оставить себе.

Криза посмотрела на флягу с невольным удовольствием, понюхала… разобраться бы, из чего сделано это чудо, и она разберется, стоит ей только попасть в лабораторию… Рука ее дрогнула, едва не расплескав драгоценную жидкость, и она вскинула на Татльзвума полные растерянности и изумления глаза:

– Ты… не собираешься! – воскликнула она так громко, что болото в ответ чавкнуло, явно не одобряя манеру шуметь по ночам. – Ты не будешь меня пытать или… еще как-то заставлять снова сделать тебя крылатым змеем! Ты… ты хочешь меня… подкупить? – это было так невероятно, что у нее сорвался голос. – Ты?

Он снова обернулся, улыбаясь страшно и жестко:

– Жалеешь, что сказала, будто не можешь вернуть мне драконий облик? Пообещаешь теперь все сделать? На самом деле… или чтоб потянуть время до рассвета?

Ответить она не успела. Нос лодки нырнул в выросшую перед ними белую стену тумана и Татльзвум пропал, точно его и не было.

Год назад

– Наконец-то! – Татльзвум вскинул голову, прислушиваясь к доносящемуся с палубы шуму.

– Ашша! Ашша! – орал там. – Выходи! Тебе работа есть! Выходи быстро, кому сказал!

Вопли перемежались громкими стонами, руганью и топотом, будто кого-то волокли.

– Раненый? – Ашша вскинулась, намереваясь рвануть из спальной «плетенки».

– Стоять! – прошипел Тат, рывком бросаясь ей наперерез и прижимая хвост старой никсы к полу. – Быстро пошла обратно! И чтоб ни звука!

– Но… там раненый! – растерянно пробормотала Ашша.

– Очень хорошо, что раненый, замечательно, что раненый! – одобрил Тат.