Он поцеловал ее в губы.

Это было подобно удару молнии. Они сами не заметили, как их руки сплелись в объятиях, а тела тесно приникли друг к другу, побуждая искать все новые и новые ласки. Реймонд чувствовал, как жадно Фиона вбирает в себя все, что он способен дать. Его нежность. Его страсть. Его голод. Его желание обладать ею.

«Господи! – подумал он. – Отныне мне нет возврата!»

Словно во сне, Реймонду почудился аромат диких полевых цветов, неизвестно откуда взявшихся в этой пещере. Фиона еле слышно стонала, тая в его объятиях. Она знала, что так оно и будет. И потому сделала все, чтобы оттолкнуть его от себя, шесть лет назад.

Сердце у Реймонда обливалось кровью. Больше всего на свете он хотел обладать этой женщиной – и в то же время не мог забыть о клятве, данной королю Генриху. Он должен жениться на знатной девице из местных ради мира и спокойствия в этой стране. А значит, даже если он поверит в магию и заставит себя позабыть о том, как умерла его мать, он не сможет назвать Фиону своей.

Слишком занятые друг другом, они не обратили внимания на то, как на краю горизонта впервые за десять лет пробился сквозь облака тонкий лучик рассветного солнца. Вспыхнул и погас. В следующий миг зашевелился на своем неудобном ложе Коннал.

Фиона отстранилась, едва дыша и прижимая ладонь к груди. Она торопливо оглянулась на мальчика, свернувшегося клубком под ее накидкой, и посмотрела на де Клера.

– Фиона! – Он снова потянулся к ней, собираясь поцеловать.

Неистово тряся головой, она отступила на шаг и еще на шаг – пока не оказалась у выхода из пещеры, где ее разгоряченное тело овеял холодный утренний ветер. «Что я наделала?!» Какая глупость! Она сама дала де Клеру новое оружие против себя, пойдя на поводу у женской слабости!

– Это неправильно! – отрезала чародейка, стараясь обрести решимость. Реймонду показалось, что он получил пощечину.

– А ну-ка поцелуй меня еще разок, а потом повтори то, что сказала!

– Это не имеет значения, – возразила Фиона, не в силах скрыть душевную боль.

– Для меня – имеет! И я вижу по твоим глазам, что и для тебя тоже! – выпалил Реймонд, и чародейка испуганно прижала палец к губам, кивнув на спящего Коннала.

– Страсть погаснет так же быстро, как и вспыхнула, а за стенами этой пещеры нас ждут только ссоры.

– Это можно изменить. – Однако де Клера выдавала безнадежность, прозвучавшая в голосе.

– Ради одного поцелуя? – недоверчиво произнесла она. – Боюсь, что ты придаешь слишком большое значение обычному желанию.

– Черт побери, Фиона, почему ты не желаешь меня слушать?

– Ах вот как, теперь уже я не желаю тебя слушать? Ну что ж, тогда скажи мне… ты прекратишь строительство бастиона, если я скажу, что это заповедная земля?

– Нет! – Неужели она только об этом и думала? Неужели стала целоваться с ним в надежде смягчить его, притупить его бдительность? Ах, как обидно было об этом думать! – Без бастиона не обойтись. И не только из-за возможного нападения с моря. Я выполняю приказ короля. – В низком голосе Реймонда зазвучала сталь. – Я не могу его нарушить.

– Это – твое право. Но если ты действительно желаешь мира этой земле, то рано или поздно тебе придется идти на уступки.

– Ах, провалиться мне на этом месте! – Он с яростью рванул себя за волосы. – И как у тебя язык повернулся говорить об этом сейчас?

– Потому что я знаю, к чему привел бы еще один поцелуй! – прошептала Фиона, и серые глаза Реймонда сверкнули, говоря о том, что он все понял. – Потому что я больше не пойду на предательство ради собственной прихоти. – И чародейка сурово добавила: – Однажды я уже пошла на это ради мужчины – и поплатилась сполна!

Реймонду до безумия хотелось знать, кто же этот ублюдок, из-за которого Фиона утратила веру во всех мужчин.