|
На длинной, плохо освещенной улице Одиль осталась наедине с тем, кого звали Мартеном. Довольно долго они молча шли и, казалось, слушали шум своих шагов. Затем произошло нечто такое, что заставило вздрогнуть Одиль, нечто совершенно неожиданное. Тихонько, как бы колеблясь, ее спутник просунул свою руку под ее руку так, что теперь они шли как влюбленные. Это был, в общем-то, пустяк, но она пришла в волнение. Их встреча представала в ином свете. Она не помнила, чтобы мужчина шел с ней рука об руку. - Вы живете в этом квартале? - спросила она, чтобы только не молчать. - Недалеко отсюда. На улице дю Бак. Не нужно шуметь, когда мы окажемся на лестнице, а также когда мы пойдем через гостиную... Он рассмеялся, и его смех прозвучал очень молодо. - Этот дом - старый особняк, поделенный на квартиры. Очень давно моя хозяйка сняла крыло на четвертом этаже, а поскольку для нее одной это слишком много, то она сдает две меблированные комнаты. Она ставит жильцам два условия. Первое-это не готовить в комнатах еды и вообще не есть там. Второе - не приводить женщин. - Условие, которое, мне думается, вы нечасто выполняете. - Вопреки тому, что вы думаете, я очень редко возвращаюсь не один, и старая мадам Буалдье ни разу не застала меня с поличным. У нее, по-видимому, приличное состояние, потому что мебель там великолепная. Ковры тоже. Под аркой виднелась дверь, и у него был от нее ключ. Они бесшумно поднялись на четвертый этаж, включив выключатель с реле времени на третьем этаже. Он приложил палец к губам и достал из кармана другой ключ. Все было погружено в темноту и безмолвие. Лишь в большой гостиной сквозь ставни пробивался свет. Он взял ее за руку, и так они достигли коридора, где перед какой-то дверью он остановился. Ему стоило лишь повернуть ручку - и дверь раскрылась, затем он закрыл ее. Ключ был внутри. - Ну вот! Он зажег свет и поцеловал ее. Все это происходило будто во сне. Комната была очень большой, с высоким потолком, за пунцовыми шелковыми шторами не было видно окон. Постель была приготовлена к ночи. - Не бойтесь, - прошептал он. - Отныне нам позволено все, кроме громких разговоров. - Я не боюсь. Если бы она раньше повстречала такого парня, как Мартен, она, возможно бы, влюбилась и многое в ее жизни сложилось бы иначе. Он нежно целовал ее, и она чувствовала, что эта его нежность настоящая. Все выглядело так, будто он понимал, что она, несмотря на свой уверенный вид, всего лишь ребенок. - Что вы будете пить? Коньяк или вино? Это все, что у меня тут есть, вино не слишком хорошее. - Тогда коньяк. Пока он ходил за бутылкой и бокалами, которые стояли в старинном шкафу, она совершенно спокойно сняла с себя куртку. Мебель в стиле Людовика XV, великолепно отполированное дерево. - Ваше здоровье. - За нас двоих, - поправил он. - Мне бы хотелось, чтобы у вас осталось хорошее воспоминание об этом вечере. Не знаю, увижу ли я вас снова, ведь вы, вероятно, собираетесь вернуться в Лозанну... - Да, я собираюсь уехать. Они разговаривали понизив голос, постоянно прислушиваясь, и это придавало их беседе таинственный, романтический характер. - Жаль, что я не повстречался с вами раньше, - сказал он - Кажется, я тоже об этом сожалею. |
