На пятую ночь ребенок вновь вскарабкался на ведро и принялся, используя отвертку из набора, медленно и методично вытаскивать гвозди. Он провозился до четырех часов утра, но добился своего. А потом целых две недели мог входить и выходить когда вздумается. Дуги запирали в комнате — а в следующую минуту он уже вылезал и уходил в лес или бродил по городу в поисках спичек. Как бы то ни было, через три недели Стэнли его поймал.

Выяснилось, что приемный отец знает о наказаниях куда больше, чем Дуги.

Вскоре после этого его навестила женщина в фиолетовом костюме.

— Дуги, — сказала она, — ты понимаешь, что это твой последний шанс?

Казалось, она вот-вот заплачет. В ее глазах стояли слезы, нижняя губа дрожала. Дуги посетило какое-то смутное воспоминание. О каком-то месте, которого он не помнил. Что-то пронеслось в его сознании — как будто он ощутил некий запах или дуновение ветра на лице.

Ему захотелось подойти к этой женщине. Свернуться калачиком рядом с ней, прижаться лицом к ее груди — так, как делали у него на глазах другие дети. Ему хотелось, чтобы она его обняла и сказала, что все будет хорошо. Он хотел, чтобы она его любила.

А потом Дуги взглянул на ее фиолетовый костюм и подумал, как хорошо он будет гореть.

— Стэнли меня бьет, — сказал мальчик.

И все изменилось.

Дама в фиолетовом костюме привела к нему еще одну женщину, в джинсах. Новую знакомую звали Рэйни, она была адвокатом. Женщина сказала, что будет ему помогать. Ее работа — выяснить, что именно произошло, и определить, действительно ли в этой семье имеются проблемы. Если да, она поможет ему отстоять свои права. Если нет, попытается помирить его с приемными родителями, которые, если верить ей, пока еще не отказались от него, пусть даже, по словам Стэнли, Дуги и заслуживал «диаметрально противоположного отношения».

По крайней мере, Рэйни была не так уж плоха. Она тоже любила проводить время под открытым небом и не заставляла Дуги много говорить, особенно о том, что он чувствовал. Все чувства Дуги в основном были связаны с огнем, и в глубине души он понимал, что это делает его каким-то уродцем.

Дуги отодрал еще один кусок коры. Из отверстия в стволе выбежал большой мохнатый жук, и Дуги начал тыкать в него палкой. Жук был проворен. Дуги оказался проворнее.

— Дуги!.. — раздался голос позади него.

Он обернулся. Его приемная мама, в вылинявшем сером свитере, стояла на безопасном расстоянии, обхватив плечи руками. Она казалась усталой и несчастной. Она всегда казалась усталой и несчастной.

— Иди завтракать, Дуги.

— Я уже поел. — Он открыл рот, демонстрируя трех жуков.

— Дуги…

Она смотрела на него, он смотрел на нее. Между его губ зашевелилась ножка насекомого. Указательным пальцем он запихнул ее обратно.

— Ты сегодня видел Рэйни? — спросила мама.

— Что?

В ее голосе зазвучало нетерпение. Она отступила подальше от него — и от его набитого жуками рта.

— Ты видел сегодня своего адвоката, Рэйни Коннер? Она приезжала? Может быть, звонила?

— Нет.

— Ладно. Это все, что я хотела узнать.

— Они ее ищут?

Приемная мама остановилась.

— Что ты имеешь в виду, Дуги?

— Ее ищут? Она пропала?

— Ты что-нибудь знаешь, Дуги? Ты что-то хочешь мне рассказать?

— Надеюсь, она умерла, — сказал он, а потом снова отвернулся к бревну и выгнал из его недр еще одного жука. — Она мне соврала. Все вруны получают по заслугам.

Глава 10

Вторник, 10.42

Дождь наконец стих. Куинси смотрел, как облака отступают и там и тут из полумрака появляются темно-зеленые вершины прибрежных гор.